Феликс Вуль - Счастливая женщина и как ею стать

Мы же только коснемся темы: как поступить, чтобы глаза лучше были видны, чтобы они говорили, не нуждаясь в словах, чтобы они излучали свет.

Их надо любить. За ними, как за любимыми детьми, нужно ухаживать. Не давать им уставать за компьютером, швейной машинкой или долгим чтением, исключать запыленность, своевременно лечить всякие кератиты-конъюнктивиты, просто купать в теплом чае (без сахара!). Обязательна коррекция зрения и, если нужно, – очки. Большие, притуманенные, съемные или постоянные – любые, которые снимут напряжение или слабость хрусталика, дадут видение мира и отдых глазу. И слушаться врача, не умничать!

А еще есть веки и ресницы – предмет гордости и печалей.

Однажды я увидел женщину. Она стояла в проеме двери, освещенная боковым солнцем и разговаривала с заболевшей коллегой. Ее ресницы давали тень! Это была Судьба...

К сожалению, ресницы не выращивают, с ними рождаются и умирают. Иногда их теряют – с этим надо бороться всеми силами и доступными способами.

Подкрашивание век – процесс, действо, а суетное – «одну минутку». Выбор теней, туши, манера класть макияж – отсутствие культуры и косметической образованности ведет не к созданию блоковской Незнакомки, а к какому-то дикому шаржу, оруще-вопиющему кондовому творчеству на «морде лица», как говорил мой сын Алеша.

Вообще-то на Западе парфюмерия больше продается, чем покупается. Пользуются ею очень аккуратно, чуть-чуть и всегда со вкусом.

Но чаще и не пользуются вовсе – иные подходы к привлекательности и «оперению». Мотайте на ус, но лучше на уши. А если есть гирсутизм (оволосение), не забудьте утром в понедельник записаться к врачу.

Вот, пожалуй, и все.

Это – Белла Ахмадуллина, потрясшая поэтический мир. Антенна предчувствий и ощущений. Это Женщина с лебединой шеей и Божьей печалью на челе. Это – Женщина.

... Ах, как все красиво начиналось!

У него была аппетитная фамилия Сметана. Они учились на одном курсе. Светлана влюбилась сразу и бесповоротно – как в омут. Ее глаза лучились даже во сне, ничего на свете больше не было – он, нормальная анатомия и латынь, еще какие-то первокурсные премудрости, но это не имело значения.

В ЗАГС шло полсотни студиорумов с транспарантом: «Я люблю Сметану!!!»

А дальше можно и не рассказывать: обман, трусость, его уход в родительский дом, мелочность и атрофия мужских начал (куда глаза глядели – их же и не было!). Развод. Сережа родился уже у одинокой женщины. Он его так ни разу и не видел – хотя жили в четырех троллейбусных остановках друг от друга. Ни разу за десять лет.

Лет пять спустя случился первый роман. Он был намного старше, нетороплив, степенен, мудр и скучен. И расстались неторопливо и тихо. Перестал приходить – и все. А спустя года полтора случился еще один Саша. Она прощала ему все – хотелось ласки и секса. А он был вздорен, самоуверен, все время плохо играл, переигрывал в микроимператора и – надоел. Она ему позвонила, сказала: не приходи больше, не хочу. Он пришел, она не открыла. Он дождался ее утром, сопроводил на работу. Как мог, прижимал к борту. И если поначалу решение было принято после раздумий, больше разумом, то потом стало настроением и однозначным желанием. Надоел... Он не понимал, не понимал, потом понял. Однажды, правда, пришел неожиданно, пытался вернуть позиции и она – минутная слабость, прошлые стереотипы – сдалась. А когда он шнуровал ботинки в прихожей, в халатике стала напротив и сказала:

– Тебе легче дать, чем объяснить, что я тебя не хочу.

Больше он не приходил. Женился.

А у нее наступила уже четвертая в жизни пауза, безвластье души.

Дальше рассказывать не буду.

Были старинные улицы Кракова, пустые отели на двоих в тихих городках Заграницы, литое серебро воды и неба Балтики с озябшими босыми чайками, сонная Ялта с тихим Ее смехом, уличными грилями, сушеной рыбой и пивом. И еще всякое было. А потом не стало. Кончилось.

Одна фраза зачеканилась:

Так и живет в ненужной ей свободе. Аспирантура, плюс мудрый Сережка, который, жалея ее, лет в пять предложил жениться на нем. Плюс хлеб насущный.

«В труде обретешь ты счастье свое...» Это из предвоенного немецкого гимна.

А у Евгения Сазонова еще лучше: «Желаю счастья в труде и успехов в личной жизни». Правильно.

Собственно говоря, кто такая любовница?

Толкаемый в спину любовью к человечеству и желая просветить его снизу я несколько лет назад издал «Иллюстрированный сексологический словарь». Вот как я представлял любовницу:

«Состоящая в потаенной связи с одиноким или женатым мужчиной, вечно ждущая женщина – приходов его, изменений в своей жизни, желанного замужества, выполнения обещаний партнера. Есть у нее и преимущества в ситуации „треугольника“: приходящий любимый (как приходящая няня?) хоть и не принадлежит ей, но любит ярче, эмоциональнее, не забывает ее привычек и слабостей, более, чем другим, оказывая знаки внимания. Как правило, женщина с такой судьбой более рассчитывает на себя, и это всегда придает любовным отношениям миндальный оттенок. Находящаяся в браке любовница – чаще женщина с нереализованной в замужестве любовью, но не менее часто – жертва собственной похотливости, может быть – широты и жизнелюбия, которым не во что реализоваться...».

Все, кто познав высшую карму, считают возможным давать советы, уже выступили в печати. Часто звучит предложение нежно и с любовью относиться к своему одиночеству, пересматривать свои позиции, начинать новую жизнь. А также любить свое тело, холить его и лелеять. Говорят, хорошо помогает. И советы правильные.

Расскажу о случае, когда теоретические советы, пройдя довольно извилистый путь, стали практикой. И, как всегда, романом без конца.

Дело было на Севере. Я – главный врач больницы, психиатрический шериф.

Поступает больная в психозе, ведущий синдром галлюцинаторный. Каждый раз, примерно к полуночи, Он приходит к ней в домик-вагончик, как-то бестелесно проникает через запертую дверь и неслышно ложится к ней в постель. А дальше начинает ласкать живот, лоно, пациентка сжимает бедра, но это не мешает Ему проникать к области клитора и вызывать оргазм.

Ей близилось тридцать, и природа обделила ее красотой. У нее был вид несчастливой женщины. Безнадежно одинокой и несчастливой. Мужчин в своей жизни она не знала.

Мои коллеги уже осмотрели ее, но мнения не сложили и в оценках расходились. Болезненные переживания отличались чувственностью, яркостью, реальностью ощущений – все было «как настоящее». Но при этом – галлюцинаторное (не мог же, в конце концов, Он проникать в запертый вагончик – советская материализованная психиатрия это, ясно, отрицала).