Александр Борянский - Теннис в недавнем прошлом

С каждым ее словом Гектор все сильнее подавался вперед, каждое новое признание ею своей вины заставляло его вздрагивать... Каждое слово, сказанное этим шелестящим, неуловимым голосом проникало в душу и заставляло стремиться к краешку тонкого, тонкого платья...

Гектор стремительно вскочил с места.

- Сесть не упрашивай, я рвусь в бой! - выкрикнул он.

- Ты ведь только что сидел, - сказала Елена уже другим, обычным голосом,

- Меня ждут воины! - убедительно проговорил Гектор. - И я спешу увидеть жену! Дорогую жену и сына! И поторопи Париса, теперь его забота нагнать меня раньше, чем я успею выйти за город! - добавил он совсем уже жестко.

И выскочил, выбежал, вырвался прочь от Прекрасной Елены.

"Скажи мне хоть теперь, хоть теперь скажи мне - когда они подступили вплотную к городу, когда мне уже скоро тридцать пять, когда мы с тобой выпили почти все, что могли в жизни, почти весь ее нектар - скажи, ты сам веришь в свою сказку?"

"В какую сказку, о чем ты, любимая?"

"О том... О том, что это был не просто разврат, не подлость, не измена мужу, не бегство... Ты веришь в сказку об Афродите?"

Он посмотрел мимо нее, мимо своей Елены, и ей показалось, что именно сейчас он видит нечто скрытое даже от нее.

- Возьми яблоко, - сказал Гермес. - Бери, бери, не отворачивайся. И не бойся смотреть на богинь. Можешь подойти, потрогать, Это не мираж. Хочешь проверить? Сегодня тот единственный день, когда каждая из них готова отдаться тебе. Через год ты станешь первым в мире воином. Если выберешь Афину. Если нет, первым воином станет Ахилл. Хотя его мама и против. Через год ты будешь царем вместо Приама. Если выберешь Геру. Ты станешь царем, а в дальнейшем... Впрочем, если ты не выберешь Геру, тебе незачем знать, что будет в дальнейшем, Ну, а эта... Не слушай ее. Это самая слабая из богинь Олимпа. Постой! Неужели ты выбираешь ее?! Неужели ее?! Она ничего не даст тебе, кроме химеры, которую сама же придумала... Подожди! Ты не просто пастух, у тебя есть сила и благородство! Ты можешь стать победителем! А она ничто в этом мире,..

- Я выбрал. Возьми, Афродита!

"В этом мире она ничто", - повторила Гера вслед за Гермесом. И Афина коварно усмехнулась: "Сегодня ты отказался от силы."

Он выбрал сам. Он перестал быть пастухом, сделавшись царским сыном. Гера не смогла помешать. И победил самого Гектора в состязаниях. Афина молчала. Он выбрал сам. Еще тогда, давным-давно.

"Почему ты не победил Менелая?!"

"Я думал о тебе,"

"Где была тогда Афродита? Почему не пришла на помощь?"

"Она, тоже смотрела на тебя."

"Зачем я ей?.. Знаешь, вчера Кассандра сказала Приаму, что ты убьешь Ахилла. Разве это возможно для смертного - убить Ахилла?"

"Возможно."

"Тогда почему ты не сделаешь этого? Именем Афродиты!"

"Именем Афродиты нельзя убивать. Когда она отвернется от нас, я возьму лук, несколько стрел и выйду против Ахилла."

Хорошо, пусть не было именно так, пусть не приставали к нему в глубине леса три богини, не предлагали себя... Тем не менее, это правда. Если богини не стали являться в образе пышных женщин, развратно покачивающих бедрами в надежде на заветное яблочко, - тогда это правда даже в большей степени.

Было, было три соблазна. И он знал, что может. И первое, и второе...

- Во дворце он сразу почувствовал себя чужим. Это естественно. Он ведь даже не был настоящим царевичем. Сыновья Приама с подачи Кассандры признали его братом только по одной причине: изящный пастух, вышедший из леса, победил в состязаниях всех их, натренированных монстров войны, Одного за другим, и последним Гектора в решающей схватке за приз. В метании копья победил, и в беге, и (что удивительно!) продержался на равных в борьбе, и особенно уверенно победил в стрельбе из лука. Кто-то, кажется Деифоб, легко вспыхивающий по любому поводу, крикнул: "Он опозорил нас! Убьем его!" - и Парис выхватил меч у ближайшего воина, со всех ног бросился к храму Афины, там прижался к стене (спиной к Афине), стал на полусогнутых ногах в боевую стойку, которую незадолго до того сам придумал, и с вечной своей улыбочкой негромко предложил:

- Ну, возьмите!

И будущие братья поняли, что половина из них, загорелых и мускулистых, ляжет здесь, прежде чем этот нахал будет убит; что сделать все быстро можно только с помощью Гектора, - однако никто бы никогда не решился предлагать Гектору участие в убийстве человека, которому он только что проиграл в честном единоборстве. Сыновья Приама смотрели на улыбку Париса и не двигались с места. А народ Трои ждал перед храмом, и они знали, что народ Трои ждет.

Парис на мгновенье отпустил рукоять меча, снова сжал и его рука слилась с верным оружием, помощником в бою.

И тогда Кассандра воскликнула:

- Брат мой! Брат мой воскресший! Позовите Приама и Гекубу - их сын жив! Он не погиб, он вернулся в день совершеннолетия! Вот он!..

После этого у Париса началась новая жизнь - жизнь во дворце. Больше ему ничто не угрожало. Его приняли - Приам, Гекуба, Гектор, Эней. Но чужим он остался.

Приам и Гекуба верили, что Парис - их сын, потерянный в детстве и выросший в лесу. А иначе откуда ему такая удача? Боги знают, кому помогать, а кому нет, Приаму хотелось верить...

Гектор, великий и могучий, навсегда признал в Парисе равного. Все, что Гектор делал, было навсегда, Решений своих он не менял.

Эней же вообще прилепился к Парису: пил с ним 300 вино, учился стрелять из лука, бродил по лесу, где тот вырос.

Нет, не они дали Парису почувствовать, что во дворце он чужой. Он знал это сам.

Он молчал целыми днями и все больше ощущал, как неумолимо сжимаются дворец, Троя, Троянское царство, как они становятся маленькими для него, привычными, надоевшими, Вот сюда, в эту гавань раз в два месяца приходит корабль, который привозит молодых рабынь, и сыновья Приама наперебой бегут разбирать товар. "А ты, Парис? - кричит Энеи, - Выбрать тебе?" А здесь Гектор по утрам собирает троянских воинов и проверяет их боевые способности. Он стоит, опираясь на громадную пику, а воины перешептываются: "Великий Гектор..'" А вот тут сидят старцы; они сидят и вспоминают, и, проходя мимо (но не забыв почтительно поздороваться), можно услышать: "О, то был сын богини!" или "Да, этот герой был учеником Геракла!"

Во всем дворце, во всей Трое только Кассандра, некрасивая, коротконогая, непохожая ни на Приама, ни на Гекубу интересовала Париса. Она была великолепной сочинительницей и фантазеркой. Она всем так надоела своими рассказами, что Приам при звуке ее голоса вздыхал, а Гектор нетерпеливо морщился. Она знала, что ее не хотят слушать, но не могла остановиться и придумывала, придумывала, придумывала...