Вика Соева - Девочка, которая любила Ницше, или как философствовать вагиной

Секс… Вот на что это похоже… Естественная реакция на объект желания. Реальность дрочит разум, заставляя кончать и обессиливать, впадать в состояние тупой скотины, лишь бы у него не оставалось сил избавиться от кошмарного круговращения в каруселе иллюзий.

Гипотеза. Теория. Почему лишь человек одарен столь странной способностью постоянно совокупляться? Не дожидаться течки, брачных игрищ, но всегда оставаться готовым дать и отдать? С точки зрения природы — странная аномалия, перверсия, извращение. С точки зрения разума — символ, ключ, призыв задуматься над очевидностью… Наиболее важные вещи порой таятся под покровом обыденности или скандальности.

Мыслить не во время течки окружающей действительности, а постоянно, без устали возбуждать и возбуждаться, отбросить ложную стыдливость, смело возложить руки впечатлений на гениталии cogito и оргазмировать, оргазмировать, оргазмировать! А уж что послужит спусковым крючком — дело сугубо личное — член друга, вагина подруги, анус того или другого, жареная курочка — непредсказуемы пути твои, создатель!

Ебитесь, трахайтесь, совокупляйтесь, впрыскивайте, укалывайте, загоняйте, насаживайтесь, завинчивайтесь, стыкуйтесь, занимайтесь любовью, сексом, игрой, прелюбодейте, исполняйте супружеский долг, отдавайтесь, дарите невинность, ломайте целки, позволяйте в попку, принимайте семя, заглатывайте, берите за щечку, петтингуйте, отлизывайте, отсасывайте, вступайте в огневые контакты, читайте болту Сосюру, катайте шары, загоняйте в лузу, водевильте, покрывайте матрешку, точите ножи, фачте, пробуйте пальчики, ударяйте по рубцу, делайте пухавочку!

Но при всем при этом — думайте, думайте, думайте. Потому что нет никакого оргазма в гениталиях, нет ничего самого по себе возбуждающего в трении слизистых оболочек без того, что творится в мозгах. Секс, как и разруха, — исключительно в головах людей, а не в пенисе и влагалище.

Ведь думать так же приятно, как и сношаться. Да, нужны некие сопутствующие действия — ритуал ухаживания, соблазнения, тонкая игра с мыслью, доведение до состояния, когда ее вагина увлажнится, раскроется, когда ее ноги раздвинуться в томлении наконец-то принять фаллос слов, объять его шелковистой мантией влагалища смысла и исторгнуть семя логоса.

Увы, мысль — женского рода, может поэтому прекрасная половина столь смущена сим обстоятельством, которое требует от нас лесбийских склонностей или хотя бы навыков? Как только женщина начинает думать, она впадает в грех однополой любви. Не потому ли мужчина столь подозрителен по отношению к умной женщине? Его инстинкт самца нашептывает, что в подобном союзе он окажется лишь третьим… И не потому ли столь развратны (в обыденном понимании) интеллектуалки?

Что не хватает данному телу, распростертому после оргии на праздничном столе? Почему ни одно мужское тело не смогло принести ему успокоения и, так называемого, женского счастья? А ведь были попытки… были… Наглые ухаживания, ядовитые цветы, изнасилования… В общем, все то, что педалирует несколько миллионов лет формирования безотказного механизма размножения, заставляет сердце биться сильнее, соски торчать, влагалище течь, прикрывая откровенность физиологии презервативом романтического флера.

Ради чего? Отдать вагину в лен, получив взамен сомнительные семейные ценности и родительское благославление, вздохи зависти подружек и zayebyvayuschyeye опускание крышки унитаза?

Вздрагивать от холодных ног и регулярно получать порцию семени внутрь (в безопасные дни) и снаружи (в дни угрозы неконтролируемого размножения)?

Постепенно терять сексуальный аппетит на пресной диете скучных супружеских обязанностей, доводя себя пальчиком под аккомпанимент храпа, пердежа и слюней или взыскуя приключений на стороне?

Смотреть с ненавистью на райские паховые кущи, морщиться от крепкого аромата мужских выделений и, не имея слов от сомнительной деликатности, пытаться делом — регулярным бритьем промежности и ежевечерним демонстративным подмыванием — сподвигнуть милого на соблюдение элементарной брачной гигиены. Приятный запах гениталий вовсе не ключик к совместному благополучию, но его фундирующий, yebanyj в рот, конституэнт.

— Стань тем, кто ты есть, освободись от опекунства традиционного аппарата навыков, норм, ценностей, воспринимай их как бремя и личную несвободу, пробуди личную волю, научись говорить «нет» всему общеобязательному и общезначимому и уже постольку не-индивидуальному. Таково мое тебе пожелание, — бутылка наклоняется, вино тонкой струйкой льется на живот, сбегает к груди, к ногам, омывает, отмывает, дезинфицирует.

— Это не просто. Просто — сойти с орбиты вообще и устремится в бездну, прочь от тепла и света.

Великая тень проводит пальцем от шеи до лона. Семя смешалось с вином.

— Помнишь, как назвала меня?

— Порнограф от философии. Твои книги — жесткое порно любомудрия.

— Будьте беспощадны к идеям, но не к людям — ностелям идей. Вот чему я всегда следовал.

— Ты вторгся в их царство благоденствия дикой ордой скептицизма и презрения, грабил, насиловал, убивал… Нет самого жуткого преступления, которое бы ты не совершил в платоновском царстве чистых идей.

— Старик знает толк в философии, — великая тень осторожно убирает листок капусты. — Мне нравится сидеть с ним за кружкой пива в тихой таверне у дороги. В конце концов, это он, царственная особа, проложил границу между мирами. Разделяй и властвуй. С тех пор каждому позволено основать свое крохотное княжество в идеальном мире, превращая могучую империю Абсолюта в лоскутное одеяло терпимости и равнодушия.

— Что же тут плохого? Век толерантности — никого не казнят, не сжигают за убеждения, всем глубоко наплевать — вертится Земля или покоится в центре вселенной, ведь старик Альберт скзал — все в мире относительно, аминь…

— Именно поэтому торгуешь собственным телом? Забрасываешь лаг наготы и распущенности в мутную воду современности, пытаясь вымерить фарватер, что приведет в спокойную бухту мудрости? Помнишь, как было сказано о том, что мы не какие-нибудь мыслящие лягушки, не объективирующие и регистрирующие аппараты с холодно расставленными потрохами? Мы должны непрестанно рождать наши мысли из нашей боли и по-матерински придавать им все, что в нас есть: кровь, сердце, огонь, веселость, страсть, муку, совесть, судьбу, рок.

— Ты — Дон-Жуан морали, — прижимаю его теплую ладонь, — Твоя страсть и заинтересованость в вопросах морали может посоперничать с самой клинической эротоманией. Отдаваться мужчине, отдаваться женщине, отдаваться идеям… Кто в наше развратное время отважится на нерасторжимое и верное супружество с одной единственной идеей?