Марк Ренуар - Пятьдесят три карты

стал целовать ее в сумасшедшем исступлении, не видя, к чему

прикасаются мои губы. Все ее нежное благоухающее тело пред

ставлялось мне олицетворением самого прекрасного на земле.

Я целовал ее руки и плечи, шею и грудь, бедра и ноги. В

сладостном изнеможении я касался лицом ее мягкого живота,

самозабвенно вылизывая впадину пупка. Ее сотрясали судороги

сладострастия. Она закрыла глаза и безвольно отдалась во

власть моих жгучих ласк. Вдруг, в бессознательном порыве

похоти, я рывком раздвинул ее ноги и приник губами к пол

ным, мягким и липким губам влагалища. Валенсия дернулась

всем телом, пытаясь оторваться от меня, уперлась руками в

мою голову. Но волна сладострастной истомы сковала ее чле

ны, она бессильно распласталась передо мной с тихим слезным

стоном. Я долго лизал языком нераспустившийся бутон любви,

ощущая кончиком языка каждый бугорок, каждую складочку. Она

затихла и вся погрузилась в трепетное вкушение сладости,

которая жарким потоком разлилась по ее телу от моих губ.

Совершенно обезумев от похоти, я лег на двочку , разведя в

стороны девственные губы ее цветка, воткнул изо всей силы

свой дерзкий меч. Она вскрикнула от боли и, обхватив меня

своими руками, содрогнулась в рыданиях.

- О, как мне нехорошо! Что со мной сделали? Мне так не

хорошо!

Потрясенный всем случившимся, я растерянно смотрел на

нее, не зная, как утешить. А она, бледная и обессиленная,

шептала:

- Что со мной? Что вы сделали? Мне плохо. Она исчезла,

не услыщав от меня ни единого слова утешения, оставив меня

в смятении и смутном ощущении тяжелой вины перед ней и пе

ред богом.

Рэм опустил голову на стол и замолчал. Мы сидели, по

давленные его рассказом, растерянные и ошеломленные. Он

вдруг порывисто встал и, пройдя по комнате, уже другим го

лосом сказал:

- Ну что ж. Выпьем. Что было, то прошло. Мы выпили и он

сразу продолжил свой рассказ.

Глава 7

Уще долго я сидел, подавленный случившимся, стараясь

об'яснить себе, как это произошло. Потом вытер свой окровав

ленный член о простыню и лег спать. В восемь часов, как

обычно, меня поднял Макс. Тесть ехал на завод. Я встал, пре

возмогая сонливость и, наскоро позавтракав, вышел к под'ез

ду. Тесть уже сидел в машине.

- Ты что-то плохо выглядишь, Рэм. Ты не здоров?

- Здоров. Просто я не выспался. Вчера до часу я был на

банкете у Мари.

- Она все такая же?

- Такая.

- Ты сегодня сходи в литейный цех. Вайс опаздывает с от

ливкой заготовок станин для 150-миллиметровых орудий. Побудь

там до обеда и посмотри, в чем там загвоздка.

- Хорошо.

Мы поехали на завод. Тесть ушел к себе в правление, а я

поплелся в цех. Болела голова, во рту пересохло, тяжелые но

ги не слушались. Я несколько раз спотыкался о рельсы и чуть

не разбил себе нос. Наконец, я добрался до цеха. На меня

дохнуло кислым запахом кокса. В полусумраке огромного, узко

го, как тоннель, здания у ярких квадратов отливочных печей,

как черти в аду, копошились потные грязные люди. Стоял ка

кой-то ровный и сильный рабочий шум. Я вошел в кабинет на

чальника цеха.

- Что у тебя случилось? - спросил я у Вайса. Увидев ме

ня, он расплылся в приветливой улыбке.

- Рэм, дружище, здравствуй. Ты уже вернулся? - вернулся.

- Не об этом речь. Что у тебя с отливками? Шеф не дово

лен. Просил проследить за тобой. Вайс обиделся.

- Я не виноват. Сталь идет низкого качества, в литье

много брака, вот и все, вот и не справляются.

- Ну, пошли в цех.

Я ужасно хотел спать, у меня слипались глаза и подкаши

вались ноги. Я чуть не сел на неостывшую отливку. Вайс взял

меня под руку. Мы пошли к литейщикам. Я, как сквозь пелену,

видел людей, яркую струну расплавленного металла и слышыл

монотонный голос Вайса, об'яснявшего, что происходит.

- Ну вот, смотри сам, что случилось - опять брак, - ус

лышал я, очнувшись, голос Вайса. Ничего не соображая, я пос

мотрел на отлитую станину и попросил Вайса отвести меня к

себе в кабинет.

- Я очень хочу спать, - сказал я ему, когда мы вернулись

из цеха.

- Ложись на кровать в комнате дежурного диспетчера.

Он отвел меня туда, и я, только коснувшись подушки голо

вой, мгновенно уснул. Через час Вайс разбудил меня и я,

умывшись, отправился с ним в цех. Кое-как я провел день и в

6 часов уехал домой один. Тесть от горя бежал на работу. Он

просиживал на заводе с утра и до поздней ночи. Поужинав, я

принял ванну и лег спать. Проснулся в темноте. Зажег ночник

и посмотрел на часы. Была половина двеннадцатого.

- Опять сейчас придет женщина, - безо всякого удоволь

ствия подумал я.

Мне хотелось отдохнуть и поспать хоть одну ночь спокой

но. Я решил не вставать. Потушив свет, я стал разглядывать

бледные пятна на потолке и стенах, наслаждаясь тишиной и по

коем. Но вот послышался мелодичный звон и что-то зашуршало в

темноте у стола. Я прислушался, не двигаясь. До меня донесся

тихий смех и приятный голос произнес:

- Ну и дурак же он! А, впрочем, где это я? Она прислуша

лась и в настороженной тишине прозвучал ее торжествующий го

лос:

- Ага, кто-то здесь дышит... Должно быть, он спит. При

ятно побыть со спяшим мужчиной в одной комнате.

Я прикрыл глаза и лежел, не двигаясь. Что она будет де

лать? В это время кто-то постучал в дверь. Я не успел и от

крыть рта, чтобы спросить, кто стучится, как она звонко

крикнула:

- Входите, хозяин спит.

Дверь открылась, кто-то вошел и зажег свет. Я увидел

тестя, он ошалело посмотрел на веселую девицу, потом перевел

свой взгляд на меня.

- О, какой симпатичный старичок! - воскликнула она, нап

равляясь к нему.

- Прочь, прочь от меня! - заорал он, бледнея от ярости.

- Рэм, об'ясни, что это значит?

Я встал с кровати, кляня судьбу и дерзкую красотку.

Тесть, не дожидаясь ответа, вышел, хлопнув дверью. Я слышал

как он громко крикнул кому-то в коридоре: "Когда он оденет

ся, пусть придет ко мне в кабинет".

- Слушаюсь.

- Кто вас просил командовать в чужой комнате? - набро

сился я на женщину.

- Боже! А что я сделала? Ведь я думала, что вы спите.

Зачем же держать его за дверью? Такой милый и почтенный ста

ричок...

- Замолчите. Наделали вы теперь дел, а я буду расхлебы

вать.

- Ерунда! Всякий порядочный мужчина должен иметь свобод

ную женщину и в этом нет ничего предосудительного. Об'ясните

это старику и он поймет.

- А ну вас!

Я пошел к тестю. Угрюмый и злой, он сидел за столом и,

не поднимая головы, сказал:

- Не прошло и трех дней, как мы похоронили нашу девочку,

а ты уже навел полный дом женщин. Ну, хорошо. Ты молод и си

лен. Тебе нужны женщины, но ведь это можно делать и вне до