Марк Ренуар - Пятьдесят три карты

- Милый мой мальчик, - ласково сказала она, поглаживая

мою грудь рукой, - как жалко, что ты так быстро устал.

Она потрогала рукой мой безжизненно поникший член и по

качала гловой:

- Что же мне теперь делать дальше?

- Ложись, полежи со мной.

- Ах, если бы я могла спокойно лежать с мужчиной, если

бы мне хоть раз удалось почувствовать спокойное бессилие

полной удовлетворенности. Меня жжет огонь неугасимого жела

ния, мои мысли зацепились за этот колышек и врашаются вок

руг него с упорством, достойным мула. Мы созданы для этого

и ночью жизнь, которую мне бог даровал, для нас и сладость,

и терзания, и муки. С таким побуждением мы живем все дольше

и дольше. Первый раз мы провели среди людей только час, по

том два, три... А вот теперь - шесть. - да, а сколько же

сейчас времени? Она подошла к столу и посмотрела на часы.

- Уже четыре часа.

Как стремительно летит время! Я завидую женщинам, они

могут жить и днем и ночью. Когда захотят. Для них к услугам

все мужчины мира. А мы? - ну, уж положим, и для них далеко

не все мужчины. И это совсем не так уж просто, как ты себе

представляешь.

- Как не просто?

- Но ведь не бросится она каждому встречному на шею?

Долго она будет с ним знакома, и чем сильнее и чище любовь,

тем длиннее время их платонического знакомства. Бывает,

проходят годы, прежде чем они найдут себя в единстве.

- Зачем все это? - ведь они живут не одну ночь, а всю

жизнь. Им нужно как следует узнать друг друга. Я, конечно,

не имею в виду проституток, те отдаются, даже не зная имени

мужчины.

- Вот я и была бы проституткой. Я бы отдавалась всем.

Ведь только для этого рождены люди, а все остальное - это

плод их фантазии. Дикари были рождены плодиться. Им было

холодно и неудобно, они выдумали себе убежище - пещеру - и

одежду - шкуры. Они скрыли от взоров друг друга свою наготу

и как только это стало запретным для взгляда - возвели в

культ. Потом они построили города и стали торговать. Появи

лись богатые и рабы. У богатых была возможность, они одева

лись, а бедные за гроши снимали с себя последние лохмотья,

чтобы доставить удовольствие богатым. Нравственность и без

нравственность развивались одновременно. И чем крепче нрав

ственность, тем дороже и приятнее безнравственность. Всякие

тиски нравственности порождают все более сильные взрывы

безнравственности. Люди достигли многого и только одно для

них еще осталось тайной - их плоть. И это именно потому,

что плотные непроглядные шторы церковной средневековой мо

рали закрыли для них доступ к этому. Мне жалко всех вас,

ибо вы боретесь с исполином, в тысячу раз более сильным,

чем вы сами. Есть две силы, правящие миром - деньги и

плоть. И если вы когда-нибудь победите власть денег, то ни

когда не победите своей плоти, ибо в этом ваша жизнь. Она

была прекрасна в этот момент. Ее карие глаза горели, волосы

растрепались и блестящим золотым каскадом опустились ей на

лицо. Она раскраснелась и тяжело дышала. И если к ее словам

добавить то, что она стояла передо мной голая и очарова

тельная свежая и чистая, то вам станет понятен трепет, ох

вативший меня. Я схватил ее своими руками и повалил на кро

вать. Покрыл жаркими поцелуями ее благоухающее тело. Она

только стонала в сладострастном исступлении. Бурно, как ди

кари, с воплями и рычанием, мы совокупились, сплетая свои

тела в непостижимой комбинации. Когда порыв страсти отхлы

нул и мы очнулись от похотливого дурмана, она встала с кро

вати и, глянув на часы, сказала: - ну, вот и все. Я сейчас

уйду, вспоминай меня, а если я тебе понравилась - люби. Ме

ня можно любить в памяти. Посмотри на меня хорошенько и за

помни. Я тебя никогда не забуду. Прошай. Я вскочил с крова

ти, чтобы еще раз поцеловать ее на прощание, но было поз

дно. Она махнула рукой и исчезла... Я долго сидел на крова

ти, вспоминая ее слова и ласки. Потом потушил всет и лег

спать.

- Ну, вот и все. Уже поздно, и вам, наверное, нужно ид

ти, - сказал он, прерывая свой рассказ.

- Да, - спохватился я, - уже пора.

Он встал вместе с нами, собираясь уходить.

- А вы куда?- спросил его Дик.

- Домой.

- Где вы живете?

- Тут, недалеко, снимаю подвальную комнату.

- Не нужно туда ходить, живите здесь. Мы заплатили за

номер и за питание.

Он смущенно поблагодарил нас и, проводив до под'езда

гостиницы, вернулся в номер. Мы с диком взяли такси и по

ехали на корабль.

- А ведь правду сказала эта девица про плоть, - сказал

Дик.

- Она, очевидно, говорила о своей плоти. Для нее она

действительно все, - ответил я и мы больше не говорили ни о

чем, погруженные в свои мысли.

Глава 6

На следующий день утром, наскоро позавтракав, мы с Ди

ком поехали к Рэму. Дик захватил с собой свой бостоновый

костюм, чтобы посолиднее принарядить нашего знакомого. Рэм

увидел нас и вышел встречать на улицу.

- Я уже заждался, - пожимая нам руки, пожаловался он,

- десятый час, а вас все нет и нет.

Нетрудно было заметить перемены в Рэме, которые, как

после тяжелой болезни, иллюстрировали его выздоровление. Он

был свеж, бодр, в глазах горели веселые искорки, движения

стали порывистые и стремительные. Свой ветхий наряд он, как

мог, подновил и подчистил. Когда мы вошли в комнату, он,

как радушный хозяин, усадил нас за стол и достал из шкафчи

ка бутылку коньяку.

- Сначала коньяк для бодрости и я продолжу свой рас

сказ, - он позвонил, чтобы принесли закуску. Пришла уже

знакомая нам официантка. Рэм встретил ее у двери и помог

донести тяжелый поднос. Когда мы выпили по рюмке крепкого

напитка, Рэм признался:

- А ведь я теперь себя намного лучше чувствую, меня те

перь не мучают по ночам кошмары и ничто не раздражает. Жен

щины уже не кажутся такими безобразными и противными. Я

как-будто, рассказывая, выкидываю из себя болезнь. Поэтому

мне хочется все время, без перерыва, рассказывать и скорее

добраться до конца. Если вы готовы, я начну.

- Давай.

- Так вот. Проснулся я от телефонного звонка. тесть

беспокоился о моем здоровье. После бурной бессонной ночи у

меня еще болела голова и я чувствовал себя изрядно побитым.

тесть посоветовал мне принять ванну и с'ездить за город от

дохнуть на даче. Был первый час дня. Я сделал все, как со

ветовал тесть, и уже через час был в нашей загородной вил

ле. Меня встретил смотритель. Старик очень обрадовался мо

ему приезду. Его замучала тоска одиночества. Мы бродили с

ним по саду, собирали опавшие яблоки. Потом распили малень

кий флакон самодельной настойки из вишен и я лег в гамак.

Старик примостился рядом на земле, стал чистить фрукты для