Марк Ренуар - Пятьдесят три карты

лепно преклоняясь перед вами и тем, кто развенчал ее в соб

ственных глазах. Такова была Рут - темпераментная девица с

мощным телом и большими, немного отвислыми грудями с карты

семерки червей. Она явилась ко мне на следующую ночь, когда

я перебирал свои бумаги, накопившиеся за несколько лет моей

деловой переписки. Многое уже было не нужно, и я тут же бро

сал в камин, который, несмотря на разгар лета, специально

разжег. Я не заметил, когда она появилась, а она, занятая

собой, ничем не привлекла моего внимания. Когда я закончил

свое дело и собирался стелить постель, взгляд мой упал на

часы, и я удивился: было уже четверть второго.

- Где же очередная женщина? - мелькнула у меня мысль. Я

осмотрелся. На диване в грациозной позе, закинув руки за го

лову, лежала милая, светловолосая красавица и, сосредоточен

но глядя в потолок, шевелила губами. Белый вязаный свитер,

едва достигавший пояса и узенькие черные трусики составляли

весь ее наряд. Я подошел к ней. Презрительно покосившись,

она надула губки.

- Здравствуйте, - сказал я, не зная, с чего начать раз

говор с этой строптивой, на мой взгляд, красоткой.

- Привет, - ответила она и жеманно повела плечами. Я

присел возле нее на стул.

- Как вас зовут?

- Рут.

- Вы не артистка?

- Вот еще. К чему мне это? - пренебрежительно ответила

она и, закинув ногу за ногу, стала покачиваться из стороны в

сторону.

- Я свободная от всяких дел и прихотей, - гордо сказала

она.

- Я люблю тишину и уединение.

- И себя, - добавил я за нее. Она с удивлением вскинула

на меня свои нежно голубые глаза.

- Я достаточно знаю себе цену, - гордо вскинув голову,

ответила она.

- А не слишком ли дорого вы себя оценили: - спросил я,

не в силах сдержать улыбку. Она презрительно глянула на меня

и ничего не ответила.

- Не хотите со мной разговаривать?

- Не хочу говорить на эту тему.

- Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ну, например, о

вашей жизни. Расскажите о себе.

- Мне нечего рассказывать, я вся тут. Такой меня и соз

дали.

- А кто создал?

- Люди.

- Все?

- Зачем все. Один, конечно. Художник.

- А вы ничего в жизни не видели и не слышали?

- Что за вопрос, - возмутилась она, поднимаясь с дивана,

- вы неприятны мне.

- Извините за назойливость. Еще один вопрос.

- Ну.

- Вы уйдете или останетесь?

Она недоуменно глянула на меня.

- А почему я должна уходить?

- Хотя бы потому, что это моя квартира, а вы тоже непри

ятны мне. Не мне же уходить. Она закусила губу и тень смуще

ния пробежала по ее лицу.

- Я вам не нравлюсь? - испуганно спросила она, заглянув

мне в глаза. Мне не хотелось отвечать ей и обижать ее, но я

решил дать самодовольной девочке урок.

- Вы мне совсем не нравитесь, - твердо сказал я и отвер

нулся от нее, затем пошел стелить себе постель.

- А как же... - растерянно произнесла она, - ведь все

говорили, все восторгались мной. Как же... Вы врете, - вдруг

зло сказала она. Ее лицо снова приняло надменное выражение,

и она ехидно улыбнулась.

- Зачем я буду врать? - спокойно ответил я, продолжая

стелить постель, - возможно все другие врали, а вы верили

им. А теперь, когда вам сказали правду, вы обвинили человека

во лжи. Это не делает вам чести.

- Они врали? - удивленно прошептала она. - все врали...

Но разве я не красива? - она подбежала к зеркалу.

- У меня красивые ноги и стройная талия. У меня ровный

нос и красивые губы, у меня высокая грудь и широкие бедра.

Чем же я не красива? - уже спокойно и даже с усмешкой недо

верия ко мне закончила она.

- Чем? А тем, - ответил я, что ваша красота банальна и

буднична, что в вас нет ничего, что могло бы привлечь взор и

внимание мужчины, отличающее вас от тысяч других красавиц.

Тем, что ваша талия не так уж совершенна, как вам кажется и

ее изуродовала не одна складка жира.

- Нет у меня жира! - со слезами воскликнула она, - где

жир, где? Покажите! Мне с трудом удалось отыскать что-то по

хожее на складку, чтобы подтвердить свои слова.

- И ноги не шедевр. Они толсты и нерельефны. И грудь,

которой вы так гордитесь, не что иное, как два безобразных

выступа, - разошелся я, - нос ваш расплющен, как у китайца,

глаза водянистые и ресницы редки, как высыпавшаяся щетка...

- Замолчите... - Взвизгнула рут, бросаясь на диван. Ее

плечи вздрагивали от безудержных рыданий. Я не стал ее успо

каивать и лег на кровать. Девушка долго еще всхлипывала, на

конец, успокоившись, спросила: - а что же мне теперь делать?

- Ничего.

- Но меня же не будут любить мужчины. Я же женщина.

- Это ни о чем не говорит. Вы не единственная. Она опять

захныкала. Я притворился спящим.

- Ну и пусть не любят, - сказала она и опять подошла к

зеркалу.

- Нос, как у китайца, - прошептала она, - ноги толсты,

грудь жирна. Она бросилась ко мне и, встав перед кроватью на

колени, зашептала, жарко дыша мне в лицо:

- Миленький, ну что же мне теперь делать? Я хочу, чтобы

меня любили, и чтобы ты меня полюбил. Я посмотрел на ее зап

лаканную мордашку из-под ресниц. Вся спесь с нее слетела.

Она выглядела жалкой и униженной.

- Лезь ко мне в кровать, - строго сказал я.

- Как, прямо одетая?

- Разденься.

Она торопливо скинула с себя свитер, сбросила трусы. Я

едва мог скрыть восторженный трепет, охвативший меня при ви

де ее голого тела. Она, безусловно, была великолепна. И ее

пышные большие груди с розовато-коричневыми сосками могли

свести с ума кого угодно. Она юркнула ко мне под одеяло и,

преданно глядя мне в глаза, прижалась всем телом к моему бо

ку.

- Можно я тебя поцелую? - спросила она. Я кивнул голо

вой. Рут с величайшим искусством и страстью прильнула к моим

губам. Я обнял ее, чувствуя, как упруго сжались подо мной

сдавленные груди. Я уже без всяких разговоров и отступлений

принялся ее ласкать, ощупывая бархатную нежную кожу ее живо

та и ляжек. Рут таяла в сладостной истоме, безропотно отдав

шись моим рукам. Встретив такую искренность, я возгорелся

желанием получить от нее что-нибудь необыкновенное, поэтому,

выскочив из-под одеяла, сунул свой член к ее лицу. Она недо

уменно посмотрела на меня, не понимая, чего я хочу.

- Возьми его себе в рот. Она смущенно улыбнулась.

- Возьми, не бойся. Она осторожно, двумя пальчиками взя

ла мой член, приоткрыла свои губки, приложила его к ним.

Сначала робко, а потом все более непринужденно она сосала

его, причмокивая и вздыхая. Я склонился немного назад и дос

тал рукой до ее промежности. Раскрыв пальцами губы ее поло

вой щели, я сунул туда ребро ладони и стал медленно и нежно

тереть ее горячую влажную похоть, чувствуя конвульсивные