Анна Котенёва - Откровенный разговор про это для тех, кому за

И стала к нему в огородик ходить, как на работу, что ни день, то там тружусь, с дедом болтаю. Потом о жизни заговорили, стали о затаенном беседовать, потом любимых вспомнили – у обоих уже ушли. Потом я у него засиделась, потом он у меня. Потом он ко мне полез, а мне уже так хотелось, что я даже приличия не соблюла, но он не осудил. Вот так стали вместе жить, причем у него. Он так настоял, а я что – теперь ему решать.

Между прочим, как стали вместе жить, у меня значительно улучшилось состояние: рука-нога лучше слушаются, на погоду уже не реагирую, как раньше, настроение стало ровное, хорошее. Конечно, когда хочется о человеке позаботиться, какие там руки-ноги, просто летаю по квартирке. А он обо мне печется, и всякие поделки по дому делает, и словами балует.

Вот так странно получилось: центр меня реабилитировал, а об этом не ведает. А я огородника нашла в городе, мужчину себе нашла, хотя и больная».

«Я был четырежды женат, у меня двое взрослых детей, один внук, а самому мне 72. Я считаю, что возраст невеликий, я очень подвижный, худощавый, нравлюсь женщинам разного возраста. А главное, сам себя ощущаю здоровым и молодым.

Многие мои сверстники, соученики еще по школе, коллеги – бывшие и нынешние, – выглядят и чувствуют себя гораздо хуже. А многих уже и вовсе нет… А я всегда следил за здоровьем, регулярно посещал врачей, вовремя был замечен рак простаты и удален, так что впереди еще много лет, надеюсь.

Недавно я ездил отдыхать в Ессентуки, завел там роман. Прекрасная дама средних лет из Сибири была очарована моим красноречием, умением танцевать, ухаживать – и пала в мои объятия очень быстро. Причем, никакой пошлости, все красиво, приятно, нежно. Только когда узнала, сколько лет мне на самом деле, была расстроена. Тем не менее роман протекал все две недели и закончился тихим ужином при свечах.

И тут дама меня ошарашила, спросила, могут ли у меня быть дети. Я, каюсь, слукавил, не сказал про операцию, а сослался на возраст – мол, не самый удачный для отцовства. Она говорит – да, если бы я раньше это знала, все было бы по-другому. Оказывается, ей хочется ребенка, но ПРОСТО у нее не получается – мозги мамой еще заморочены. Не замужем, и никогда не была, не беременела, потому что без мужа мама не велит. Но вот теперь, после 40, все-таки решилась, но у себя в городке забеременеть не может – потеря репутации. Вот и поехала «отдыхать».

Я был по-настоящему тронут этой глупейшей историей. Сколько женщин выходят замуж или живут так, рожают от мужей или любовников, меняют мужчин как перчатки, а на отдыхе пускаются во все тяжкие – и прекрасно себя чувствуют! А эта и жизнь свою маме отдала, и даже выбрать мужчину для простой задачи не смогла. Конечно, две недели она была счастлива, но это ведь не то счастье, на которое она рассчитывала.

Вот такая принцесса из хрустального замка: прожила чужую жизнь, освободилась от гнета придуманных правил – и все равно придерживается своих дурацких принципов. Хотя принцип должен быть один: мне должно быть комфортно, и я этого добьюсь. А бедная дама останется с воспоминаниями, а вовсе не с ребеночком, на которого так надеялась. Она говорила мне о любви, но мечтала не обо мне, а теперь осталась и без меня, и без продолжения романа.

Странная штука – жизнь, моя легкая и спокойная жизнь вдруг вот так связалась с чужой непростой и неудачной. Кто виноват?..»

«Моя бабушка единственный раз водила меня в церковь, когда мне было 8 лет (сейчас мне 79). Как я потом поняла, время было такое, что из-за этого похода могли уволить или даже арестовать папу или маму, поэтому бабушка меня сто раз предупредила, что никому нельзя ничего говорить. И я шла в церковь, как в сказку или в приключение.

И там действительно было как в сказке – красиво, немного взвинченно, необычно. А когда вышел батюшка в золотой одежде, я подумала, что это волшебник. И это чувство у меня осталось на долгие годы. Вечером перед сном я молилась, но не богу, а именно батюшке: просила у него чего-то, потом с ним разговаривала, как с умудренным жизнью старцем, и т. д. Словом, такая дикарская вера, помноженная на детские фантазии.

Потом я выросла, уже закончилась война, я стала невестой на выданье, но кавалеры меня мало привлекали – мальчишки. И я вышла замуж за папиного коллегу – чуть старше папы. Он был благообразный, с бородкой. Как я уже потом разобралась, он напоминал мне батюшку, вот детское подсознание и откликнулось.

Жили мы хорошо, двое детей (сейчас уже внуки, и даже правнук готовится). Однажды у нас с мужем была любовь, когда раздался колокольный звон – и я испытала то, чего не было 6 лет брака. При этом радость любви как-то слилась во мне с отрывочными картинами церкви – и это было так необычно и так празднично, что я даже подумала, что ЭТО тоже служение богу.

Я стала посещать церковь, хотя ни с кем не сближалась, к батюшке не подходила. Каждый раз эти походы вызывали внутри неясное томление, даже возбуждение, а домой я приходила взвинченная, возбужденная, хотела мужа.

Потом, уже после 50, после смерти мужа я стала больше времени отдавать церкви, молитвам, хотя сама себя ловила на том, что моя любовь к богу очень напоминает любовь к мужчине: я так же томилась, так же хотела ухаживать за ним, защищать его и заботиться.

Потом мне одна сестра рассказала, что у нее по молодости тоже было такое. Она пела в церковном хоре, и на определенных нотах у нее была разрядка, которой потом пришлось долго ждать с мужем. И она тоже видела в Христе не просто Жениха, а жениха земного. Но потом, сказала она, все встало на свои места: муж – земной алкаш, а Христос – небесный символ.

Но у меня не было претензий к мужу, да и его уже не было. Так что ничто не мешало моей любви. Правда, когда я осознала все это, я вышла замуж. Муж был моих лет, ласковый, даже нудноватый, бесцветный. И хотя хорошо разбирался в Библии, был просто цитатчиком, а не знатоком. И на этом фоне церковь еще больше играла своим светом, своей Любовью, своим сообщением с Богом.

И сейчас я хожу в церковь, как в дом любви – любви, которая всю жизнь была со мной. Любви и к Богу, и к мужчине, и к моим детям».

«Мой муж начал работать на разъезде в 56-м году. А я вышла за него в 59-м, хотя мы были знакомы всего 2 недели в доме отдыха. И я переехала к нему совсем в другую область, оторвавшись от родной семьи.

Жили мы обыкновенно, я приучена к деревенской жизни. Хлопот было немного, я любила мечтать, а природа вокруг отличная, склоняющая к этому. И все было хорошо, но не было детей более 10 лет.

И вот летом 71-го года я лежала на поляне неподалеку от железной дороги, стыдно сказать – ничего не делала, а просто думала о разном в жизни. А мимо шел мужчина – примерно моих лет, приятной наружности. Вид городской, но усталый. И он остановился рядом, стал разговаривать, а я вся была в мыслях, что-то ему отвечала, но разговор помню слабо. Только опомнилась, когда мы с ним куда-то вместе пошли. Я все шла и соображала: чего это он мне сказал, что я так подхватилась. Но ни тогда, ни потом не вспомнила. А как только ушли с прохожей тропинки, так и упали под кустом и, как нынче говорят, стали заниматься любовью. И было стыдно и хорошо, как никогда раньше. Потом он встал, а я не могла, и он ушел.