Ольга Лазорева - Русская гейша. Во имя мести

– Извините, Маргарита Яковлевна, у меня уже поезд! Прощайте!

После этого разговора я почувствовала облегчение, понимая, что раньше, чем через год, он в Москву не вернется. Но все равно мысль поменять квартиру почему-то прочно засела в моей голове. Мне казалось, что уехав из этого жилья, я поставлю точку в этом страшном и грустном периоде моей жизни.

И в середине мая я действительно переехала. Павел Николаевич, который находился в полной власти Лизы и беспрекословно исполнял малейшую ее прихоть, нашел мне хорошего риэлтора. Мы посмотрели несколько вариантов, и я остановилась на большой двухкомнатной квартире в высотном сталинском доме возле метро «Аэропорт». Меня покорили высокие потолки, почти четыре метра, и огромный квадратный балкон, закрытый сверху полукруглой аркой. Квартира находилась на четвертом этаже. Район был тихим, малолюдным и очень зеленым. Моя «трешка» по площади оказалась меньше, чем эта «двушка», и пришлось доплачивать. Лиза при помощи Павла Николаевича наняла бригаду рабочих и взяла на себя все хлопоты, связанные с ремонтом. Я купила все новое, не желая ничего брать из дома Петра. Я не забыла его, любовь все также теплилась в моем сердце. Но душа устала и требовала радости и покоя.

Через неделю после переезда я справила новоселье. Пригласила всех друзей. Господин Ито, господин Кобаяси с супругой, Лиза с Павлом Николаевичем, Нари и Майя в образах Идзуми и Сакуры – в интересах бизнеса девушки не появлялись в обществе в своем настоящем виде, Ашот с ящиком армянского коньяка и даже Тим, но не с пятидесятилетним «малышом», а с неизменным дружком Максом. Все одобрили мой новый дом и радовались вместе со мной. Когда гости разъехались, я вымыла посуду и вышла на балкон. Лиза устроила здесь что-то типа уголка отдыха. Место вполне позволяло. Балкон был настолько велик, что скорее его можно было назвать террасой. Я села на белый пластиковый диван, плотно заложенный гобеленовыми подушечками, поставила бокал со сливовым вином на круглый столик и стала бездумно смотреть на небольшой, но самый настоящий бассейн. Лиза постаралась, и по ее проекту бассейн соорудили из натурального камня с выложенным цветными плитками дном. Посередине журчал маленький фонтан. Вокруг стояли горшки с драценами и цветущими розами.

– На зиму вода отключается, бассейн чистится и закрывается, цветы переносятся в гостиную, – быстро говорила Лиза, когда я попробовала возражать, узнав о ее проекте.

И сейчас понимала, как она все здорово тут устроила. Я сидела на диване, смотрела на пышно цветущие розы, слушала успокаивающее журчание воды и думала, что наконец-то обрела долгожданный покой. Жизнь улыбнулась мне, и теперь я ждала от нее только хорошего.

«Верховный суд Токио отклонил апелляцию на смертный приговор осужденному в феврале 2004 года члену секты «Аум Синрикё» Сёко Асахаре (Shoko Asahara), настоящее имя – Тидзуо Мацумото (Chizuo Matsumoto).

– У защиты нет веских оснований апеллировать к изменению принятого судом решения, – сообщил заместитель генерального прокурора Харуо Касама (Haruo Kasama).

Поскольку на следствии, длившемся восемь лет, Асахара вел себя неадекватно, что-то бормотал, не отвечал на вопросы, это дало его адвокатам повод заявить об умственной невменяемости их подзащитного и необходимости отложить исполнение смертного приговора до тех пор, пока его состояние не улучшиться.

По сообщениям двух его дочерей, которым с августа 2002 года было разрешено навещать отца в тюрьме, за десять лет нахождения в тюрьме Асахара практически ослеп и не узнает никого вокруг.

Тем не менее, в конце прошлого месяца назначенная судом комиссия психиатров вынесла заключение о вменяемости Асахары. Согласно результатам обследования, лидер секты «вменяем, способен знакомиться с материалами дела и может понести наказание».

Секта «Аум Синрикё» совершила ряд преступлений, самыми известными из которых являются распыления боевого отравляющего вещества газа «зарин» в префектуре Нагано в 1994 году и токийском метро в марте 1995 года, в результате которых погибли 27 человек и несколько тысяч получили отравления.

За различные преступления, связанные с деятельностью секты, еще двенадцать ее членов осуждены к казни через повешение».

Токио, 28 марта 2006 года, РИА Новости.

КПТ – композиция и постановка танца

Гиндза – район Токио, в котором сосредоточены дорогие магазины, рестораны, центры развлечений.

Талассотерапия («thalasso» – море) – это одновременное использование благотворного воздействия морских факторов: климата, воды, грязей, водорослей, песка и других компонентов, извлекаемых из моря.

Вакадзаси – разновидность малого самурайского меча

Юдзё – профессиональная проститутка

тяною – чайная церемония.

криптомерия – японский кедр, считающийся в Японии священным деревом

майко – ученица гейши в Киото

Коннити ва (япон.) – добрый день

хакоя – букв. человек с ящиком

сукияки – жареная говядина под соевым соусом,

Хаси – палочки для еды.

Ия (япон.) – нельзя.

Тикусемо (япон. руг.) – сукин сын.

Оясу мина сай (япон.) – спокойной ночи.

Судзуки Харунобу – псевдоним Тёэйкэн – японский график и живописец, мастер направления укиё-э, работал в жанре “бидзин-га” (“изображения красавиц”)

Симмата (япон. руг.) – черт побери!

Дзя мата (япон.) – увидимся

Синдзимаэ (япон. руг.) – пошел к черту!

Комбан ва (япон.) – добрый вечер

Бисёдзё (япон.) – красавица

Хокусай Кацусика – известный японский гравер и рисовальщик 18 века, создавший иллюстрации более чем к 500 книгам

Росиаго-о ханасимас ка? (япон.) – Вы говорите по-русски?

Сибуйя – модный среди молодежи тусовочный район Токио

Дзаккэнаё (япон. руг.) – пошел на х…!

Сток – 20 фишек одного номинала

стихотворение Игоря Сорина

сюнга – букв. «весенние картинки» – средневековые японские эротические гравюры, запрещенные в современной Японии.

BDSM – садомазохистские практики