Юрий Строфилов - Не про бег

Цепляюсь за парня в синей майке. Он бежит уже метрах в двадцати. Я не пытаюсь приблизиться, меня устраивает место последнего вагона в этом поезде. Можно выключить голову. Мир сузился до нескольких квадратных сантиметров чужой спины синего цвета. Мысли, как большие капли осеннего дождя, падают на темечко и разлетаются в пыль, не оставляя следа.

Этим летом я тренировался в маленьком латвийском городке Лиепае. Он очень похож на мой Сестрорецк: бесконечно длинный пляж, ровное плотное покрытие. Я закрывал на бегу глаза и концентрировался на дыхании. Нужно перестать разговаривать с собой. Выкинуть из головы все мысли и не пускать их туда хотя бы несколько минут. На второй половине марафона ничего хорошего себе вы не скажете. Так что остановите говорилку в голове, прекратите внутренний диалог. Это очень непросто, но очень эффективно.

Расстояний не существует, если не облекать свои страдания в слова.

25 км

Парень в синей футболке впереди. Он бежит капельку быстрее четырех минут. Я не вижу на часах точного времени, но заметил, что 1:39 превратились в 1:40 метрах в двадцати за километровой отметкой. Чуть-чуть добавляю.

Весь город оклеен портретами Меркель и каких-то незнакомых мне немцев. В Германии выборы в парламент. Явка избирателей 76 %, люди смотрят марафон и голосуют за депутатов бундестага.

30 км

Минуты на часах перескакивают метров через пятнадцать после километровой отметки. Значит, все хорошо. Внимательно прислушиваюсь к себе. На углеводную «стенку» нет ни малейшего намека, а в Токио на этой отметке уже было тяжело.

За месяц до марафона нужно бежать контрольную тренировку. Она делается с темпом предстоящего марафона и чуть короче. Перед Японией бежал тридцать километров с целевым темпом четыре минуты, но пробежал с личным рекордом на этой дистанции, чуть быстрее четырех минут.

Перед Берлином Михаил придумал тридцать пять километров по четыре минуты. У меня нет проблем со скоростью, по четыре минуты километр я бегу на пульсе 155, хорошо себя чувствую и даже могу рассказывать анекдоты. Проблема в объеме накопленных углеводов. В Токио они кончились на тридцать седьмом километре, и остальную дистанцию я уже не бежал, а ковылял до финиша. За пять последних километров я потерял почти минуту.

«Миша, давай зарядим сто шестьдесят в неделю, – сказал я Питерцеву после Токио. – Явно не хватило объемов».

На таких объемах основная проблема не в физической усталости, а в нервной системе. Я становлюсь агрессивным и раздражительным. Решили, что максимальный объем сделаем за два месяца до старта. Если на пике объемов я сломаюсь, то будет время для того, чтобы слегка починить себя.

Две недели с объемами по сто шестьдесят и сто семьдесят километров пришлись на командировку в Чечню. Много работы, встречи, новые люди, в Грозном жара 36 градусов, нельзя бегать в майке с коротким рукавом, нужно надевать длинные тяжелые шорты. В первый день командировки Миша написал длительную в тридцать четыре километра. В расписании есть одно окно в середине дня, в самую жару. Я сам просил побольше объемов.

Тренируемся мы дистанционно. Миша пишет тренировочный план в S10.run, я вижу его и пишу отчет, телеметрия подгружается из часов автоматически, статистика тоже считается сама.

33 км

Я все жду, будет ли «стена». В Берлине стена везде – в памятниках, людях, архитектуре, головах. Они разрушили свою Стену в 1989 году в результате недоразумения. В пресс-релизе политбюро не были указаны ни сроки открытия границ, ни процедуры пересечения пунктов пропуска для людей, собирающихся эмигрировать в Западную Германию, лишь решение открыть свободный переход границы. На официального представителя политбюро компартии ГДР на пресс-конференции давили журналисты, требуя ответа на вопрос: «Когда документ вступает в действие?» После того как вопрос повторили в четвертый раз, Гюнтер Шабовски ответил: «Немедленно, безо всякой задержки». После этих слов Стена оказалась бессмысленной.

35 км

Заглатываю последний гель. Часы по-прежнему переводят цифры минут после километровых отметок, значит, я в графике. Интуитивно чувствую, что могу выбежать из 2:48. Секунд не вижу, голова не варит, посчитать не могу, но чувствую. Уперся в парня в синей майке. Добавляю еще чуть-чуть.

Углеводной разгрузки я не делал. В понедельник, вторник и среду ел как обычно. На завтрак кофе с молоком без булочек, поздно днем плотный обед, вечером ужин. В последние три дня макароны, макароны, макароны, макароны, ризотто, макароны. Я их ненавижу. В последнюю неделю не употребляю алкоголя, в последний месяц пью одну бутылку пива в день. Вечером перед стартом стакан красного вина для подъема гемоглобина.

36 км

Ноги хорошо себя чувствуют в жестких кроссовках. К этому времени асфальт обычно дает себя знать. Каждый шаг звенит болью в ахиллах, бедрах, икрах. На тренировках я берегу ноги и бегаю в мягких кроссовках: Saucony Freedom или Kinvara. Быструю работу делаю почти всегда в боевых тапках, чтобы техника была приближена к соревновательной. В последний месяц Миша сказал все тренировки проводить в жестких кроссовках и только по асфальту. Бегал в Saucony Fastwitch.

В этот цикл подготовки у меня не было ни силовых занятий в зале, ни растяжки – ни до, ни после тренировки. Не то чтобы я считал это лишним, просто не доходили ни руки, ни ноги.

37 км

Здесь меня ждут жена и сын. Если добегу до них и не словлю «стенку», то дальше уже дотерплю. Синяя майка осталась сзади, зеленая майка спасшего меня итальянца тоже. Вижу своих Сашек, хлопаю сына по протянутой руке и физически чувствую, как мне передается его энергия. Ее больше, чем в недавно съеденном геле. На меня снисходит эйфория. Я понял, что все получится.

На финише марафона мы боремся за каждую секунду. Но тратим часы и дни на всякую ерунду в обычной жизни. Мы легко меняем время на деньги, занимаясь нелюбимой работой, а потом предлагаем любые деньги за то, чтобы повернуть время вспять. Мы начинаем ценить минуты, когда понимаем, что времени больше нет. Марафон дает возможность ощутить его. В спринте этого не понять, слишком малые промежутки времени. Марафон – это три часа ожесточенной борьбы за одну минуту.

38 км

У меня есть силы. Бегу чуть-чуть быстрее графика. Волшебство марафона состоит в поиске тонюсенькой грани между скоростью и выносливостью. Если увлечься скоростными тренировками, не хватит топлива на всю дистанцию. Если бегать много длительных, набирая объемы, не получится двигаться быстро. Миша филигранно ловит баланс. Излишне быстрая тренировка после длительной – это гарантированная травма. После слишком интенсивного развивающего бега наступает депрессия. Я увернулся и от того, и от другого. За три недели до Берлина дома заболели все: у сыновей температура, у жены кашель и сопли. Все мои яйца в одной корзине задрожали, как губернаторы перед выборами. Я питался одними фруктами, перестал разговаривать с людьми и дома ходил в маске. Хорошо, что пик объемов был сделан не за месяц до гонки. Объемы сильно подсаживают иммунитет. Я слегка покашлял, но не заболел.