Фрэнк Лэмпард - Абсолютно честен. Автобиография

Я видел, что могу открыться и получить пас, и начинал осторожничать. Вдруг за мной по пятам следует соперник? Я чувствовал давление и не открывался под передачу, потому что опасался, что это лишь приведет к новым оскорблениям с трибун.

Иэн Бишоп был одним из самых одаренных игроков клуба. Он был старше меня, но в плохие периоды проходил через то же, что и я. Удивительно. В команде были и другие, более брутальные игроки, которым поклонялись только за то, что они иногда шли в подкат. После моего ухода в «Вест Хэме» играл Майкл Каррик, и его оскорбляли точно так же. Почему? Просто он хотел играть хорошо. Это странно: в «Вест Хэме» гордятся тем, что команда всегда следовала духу игры и стремилась играть в футбол, но сейчас тех, кто пытался вновь разжечь этот дух, возненавидели. Ни один растущий молодой игрок не может обойтись без ошибок. Без них нельзя научиться. Никто не идеален. После ухода Майкла из «Вест Хэма» мы с ним общались и нашли общие черты в том, как с нами обращались.

Однако в моем случае все было гораздо более ядовито. Отчасти из-за ситуации с папой и Харри, но думаю, что в любом клубе можно найти одного-двух игроков, которые подвергаются нападками даже в случае качественной игры и побед.

Это в природе людей – или даже в природе футбольных клубов.

Пауло Ванчопе разносили в пух и прах, особенно когда команда испытывала трудности. Пауло был необычным игроком. Он мог великолепно играть в один день и не столь великолепно в другой. Но это случается с каждым! Такой уж он был, и для талантливых футболистов это не редкость. Когда критика бьет по их уверенности, появляется серьезная проблема. Бывает, смотришь одноклубнику в глаза и видишь лишь страх и ненависть – ни внутренней силы, ни страсти. Единственное, что заполняет их мысли – страх перед тем, что может произойти. Это не идет на пользу футболу. Я сталкивался с этим в «Вест Хэме» и сейчас не реагирую на критику так остро. Теряя мяч, я могу справиться с этим и не стесняюсь вернуть его себе, но тогда я пережил очень темные моменты – дни, недели, даже месяцы.

Каждый раз, когда я выходил со скамейки на разминку, определенная часть трибуны начинала меня оскорблять. Я быстро пробегал мимо них и прятался возле углового флага. Возвращаясь, я поступал точно так же – такое вот ребячество. Бывало, что я совершенно не хотел играть – когда сидел на скамейке запасных, а грязь с трибун уже лилась, и я надеялся, что Харри меня не выпустит, и мне не придется столкнуться с большим. Тогда мне хотелось лишь уйти, не оглядываясь.

У меня не было ни сил, ни воли, чтобы идти вперед. Я стал замкнутым и подавленным из-за всей этой ситуации. Папа все знал. Он видел меня в игре, на тренировках и в семейном кругу. На футбольном поле можно спрятаться, и это довольно несложно – я видел, как игроки это проворачивают. Пару раз теряя мяч, они начинают опасаться новой потери, требуют у тебя паса, а сами бегут в противоположном направлении. Признаться, я и сам так делал в худшие свои моменты. Папа это замечал, но никогда не ругал меня. Вместо этого он мотивировал меня искать встречи с мячом, придерживаться основных футбольных ценностей, смотреть страху прямо в глаза и преодолевать его.

Иногда мне казалось, что я иду ко дну, но папа всегда был рядом и вновь вытаскивал меня на сушу.

Я много размышлял о своем будущем, подумывая перейти в клуб низшей лиги. Доходило до того, что мне приходило в голову совсем оставить футбол. Я предпочел бы работать с 9 до 5 часов, как мои друзья, чем дважды в месяц терпеть оскорбления 30 тысяч человек. Пару раз я пытался уйти из «Вест Хэма». Я шел к Харри и говорил о своем решении, но тот отвечал, что не отпустит меня, что у нас с Рио есть будущее в «Вест Хэме», что мы и есть это будущее. Несмотря на сомнения, я понимал его точку зрения и наивно верил, что увижу свет в конце туннеля.

Я вновь засучивал рукава и работал еще больше. Я выбирался из своей депрессии, говоря себе, что добьюсь успеха. Внутренняя сила, которую я обрел, в дальнейшем стала одним из важнейших факторов моего развития. Сейчас я понимаю, что извлек из той ситуации пользу, став психологически устойчивым. Это очень важно, потому что я и сейчас могу завестись из-за прошлого. В частности, меня раздражает, когда болельщики «Вест Хэма» говорят, что мой прогресс начался после ухода из клуба. Безусловно, в «Челси» я стал гораздо лучше – глупо с этим спорить – но я не могу принять то, что они не видели моего потенциала в «Вест Хэме». Конечно, я развился с тех пор, когда мне было 18 или 21, но со стороны фанатов невежественно отрицать, что мой потенциал был виден уже тогда. Если бы они дали мне шанс, то возможно, я остался бы подольше или по крайней мере ушел мирно.

Я отнюдь не рад тому, что между мной и клубом, в котором я рос и который так любил, такая вражда. Мне могли дать шанс проявить себя. Они могли бы увидеть во мне мальчика, который вкладывал всю свою душу, стараясь играть как можно лучше; футболиста, отец которого – один из самых верных слуг клуба и член одной из самых успешных команд в его истории. Они могли бы думать об этом, когда я допускал ошибки, и вдохновлять меня на лучшую игру в следующий раз. Они могли дать мне шанс.

Когда на «Аптон Парк» возвращается Рио, он не испытывает никаких проблем. Я бы хотел, чтобы у меня было так же. Мне хотелось думать, что, возвращаясь, я получал бы достойный прием – но дело зашло слишком далеко. Я не изменю своего мнения о «Вест Хэме». Я не могу. Случилось слишком многое, пролилось слишком много крови. Даже если «Аптон Парк» устроит мне овацию, мне будет плевать. Мне это уже не нужно.

Когда я уходил, клуб находился в затруднительном финансовом положении и был вынужден продавать игроков. За меня они выручили 11 миллионов фунтов – очень неплохая прибыль от продажи игрока, доставшегося им бесплатно, и игрока, которого болельщики не считали достойным «Вест Хэма», а тем более «Челси». Меня расстраивает, что за время, которое я провел в клубе, я не получил никакой благодарности. Этот клуб должен был занять особенное место в моей жизни и карьере. Я чувствовал, что мне повезло родиться в семье, настолько тесно связанной с клубом и верной ему. Моей главной детской мечтой было играть за мой клуб, и когда эта мечта исполнилась, я думал, что уже ничто не заставит меня испытывать большую гордость и радость. Мне очень жаль, что эти чувства ушли.

Для меня очень важно, чтобы люди поняли, насколько близко к сердцу я принимаю случившееся. Большинство игроков, болевших за клуб или игравших в нем, всегда будут интересоваться его результатами после ухода. Помню, как Джо Коул, перейдя в «Челси», относился к «Вест Хэму» именно так. После матча кто-нибудь из тренерского штаба зачитывал нам результаты остальных игр, и Джо всегда спрашивал, как сыграли «молотобойцы». Если они проигрывали, он отворачивался в расстройстве.