Мишель Платини - Жизнь как матч

Чтобы научиться хорошо играть в футбол, нужно затратить столько же усилий и таланта, сколько обычно тратит человек, обучаясь игре на фортепиано.

В футболе тоже есть свои гаммы и свое сольфеджио. Будучи уже довольно известным композитором, Ференц Лист, чтобы стать еще и самым фантастическим пианистом своей эпохи, занимался несколько часов в день инструментом, подвешивая к пальцам гирьки. Молодой Эдсон Арантес до Нассименто, которого вскоре весь мир узнал под именем Пеле, предпочитал жонглировать не мячом, а апельсином! И это делалось в течение долгих часов, на протяжении месяцев, до тех пор пока этот плод не стал послушным и не начал прилипать к его ногам так, как будто был естественным наростом. Затем он подбрасывал свой магический плод в воздух и ловил его на грудь, голову или колено. Долго, терпеливо, до тех пор пока апельсин не оставался при этих упражнениях целым: на его коже не появлялись вмятины или трещины. Так Пеле стал королем футбола.

Итак, первый урок. Чтобы приобрести хорошую технику, причем индивидуальную, то есть свойственную только себе, стремящийся к этому футболист должен обладать хитростью и изобретательностью. Он должен использовать все, чтобы затруднить свое футбольное обучение: ставить перед собой как можно больше технических проблем и пытаться их решать. Только выдвигая перед собой многочисленные задачи, сумеет он понять практику футбола, самые тонкие его нюансы, узрит невидимые простому глазу маленькие пустяки, которые и делают футбол искусством.

Нужно сказать, что благодаря революции, совершенной в мировом футболе в начале 70-х годов амстердамским «Аяксом», который заимствовал универсализм баскетболистов, футбол перестал быть войной в траншеях. Я всегда вспоминаю ту встречу, когда в полуфинале Кубка европейских чемпионов Круифф со своими товарищами по команде нанес сокрушительное поражение со счетом 4:1 непобедимой мюнхенской «Баварии». Зепп Майер, один из самых великих вратарей в истории футбола, еще долго дрожал после этого. Попав в голландский соус, его команда безнадежно там увязла.

Уже нет той практики в футболе, когда защитник – это только защитник, а нападающий – это только нападающий. Современный футболист должен обладать разносторонней техникой и, что особенно необходимо при такой мобильности игроков, острым тактическим чутьем. Каждый игрок на поле должен стать в разной, конечно, степени стратегом. Футбол от этого выиграет – станет более мощным и интеллигентным.

Знание основ футбольной техники ничего не дает или же почти ничего не дает, если у вас нет видения игры. После того как пионеры из амстердамского «Аякса» привнесли универсальность и мобильность баскетбольных игроков в футбол, хорошего техника, не имеющего видения игры, можно сравнить с гоночным автомобилем «Формула-1» без водителя. На поле игра строится, конструируется – это не образ, а реальность, без которой нет матча, как такового. Нужно уметь играть своим серым мозговым веществом так же хорошо, как и ногами. А эти красивые удары, которые вызывают восхищение у публики, всего лишь внешняя сторона футбола. За некоторыми просто гениальными молниеносными проходами, которые совершил в ходе матча в финале в игре с Италией Пеле в 1970 году, оставив за собой пять или шесть игроков итальянской сборной, скрывались великолепные пасы других футболистов бразильской команды, которая заставляла циркулировать мяч между игроками, не удерживая его ни на секунду, сея панику и вызывая полное отчаяние в защите противника.

Вот почему я с одиннадцатилетнего возраста работал, как каторжный, чтобы подчинить себе всю футбольную технику во всем ее разнообразии. Прежде всего, я стремился к универсальности своего амплуа. Например, в 1978 году тренер сборной Франции Мишель Идальго не мог решить, под каким номером мне играть: под девятым или же под десятым. Раздавались различные мнения. Пиянтони, славный игрок из «Реймса», утверждал, что я с успехом могу сыграть центра нападения: «Говорят, что Мишелю нужно много пространства, чтобы выразить себя в игре. Это не очень верно: он может с успехом играть на пространстве с носовой платок, и это он уже доказал, играя на этом месте в Нанси». Раймон Копа, вероятно самый великий французский футболист своего времени, оценивал меня в том же духе, что и его старый товарищ по команде: «Платини – центрфорвард? Я уже давно говорю об этом, и не стоит повторяться…». И Идальго принял решение: «Мишель, конечно, может играть центра нападения. Видеть его под номером 9 – одно из моих самых больших желаний. Но сегодня об этом не должно быть и речи, так как может нарушить структуру команды».

Мне не пришлось долго определять свое к этому отношение. Как напомнил Пиантони, я играл под номером 9 в «Нанси» ради своего клуба. Но меня больше всего привлекало в то время другое место на поле – в средней линии нападения. Совершенно ясно, что, принимая во внимание мой темперамент и мое стремление забивать голы, это означало, что я могу попробовать свой шанс, играя рядом с Лакомбом или Бердоллом.

Я был очень рад, что мое место на поле вызвало в команде небольшую полемику. Таким образом, моя особая мобильность заставляла тренеров признать мою универсальность и видеть меня одновременно на многих ключевых местах на поле.

Вскоре я стал кем-то вроде актера, который так хорошо выучил свою роль, что режиссер отказывается ему что-то указывать и дарует ему полную свободу действий.

Постепенно, благодаря такой свободе, я совершенствовал свою роль дирижера оркестра на футбольном поле. Я все больше работал, чтобы стать королем последнего паса, того, который неизменно завершается голом. Обычно испытываешь какую-то внутреннюю дрожь, что-то вроде экстаза, когда разделяешь удачу с игроком, забившим гол с твоего паса. Последний пас, тем более если он выложен на штрафную площадку, это твой дар, твой королевский подарок партнеру, который становится «забивальщиком» по случаю. Это подарок всей команде…

Благодаря своему видению игры, я успешно становлюсь таким королем последнего паса. Чтобы этого достичь, нужно было соединить скорость исполнения с легкостью обработки мяча, его приручения. Так как в футбол теперь играют все быстрее, благодаря той голландской резолюции, о которой я рассказал выше, очевидно, хозяевами игры станут те игроки, которые сумеют скорее других обработать мяч, высоко держа при этом голову, чтобы взглядом оценить весь игровой ансамбль на поле.

Альберт Батте, который до сих пор остается одним из самых компетентных экспертов французского футбола, провел в 1980 году анализ моих способностей по обработке мяча на поле. Его комплимент в этой связи представил мне доказательство, что я действительно преуспел б своих усилиях по оркестровке надлежащей игры. Он сказал: «Как только Мишель Платини прикасается к мячу, поле его действий превращается в магнитное поле, на котором смешиваются надежды одних со страхом других. Что собирается он предпринять? Даже когда он ничего не предпринимает или не предпринимает ничего особенного, очарование и атмосфера напряженного ожидания все же вас не покидают. Это сопровождает его неизменно с самого дебюта. Когда я видел Мишеля в первый раз в 1972 году в „Нанси“, в ту пору совершенно юного игрока, то, несмотря на его погрешности, легко объяснимые отсутствием у него опыта, у меня не оставалось сомнений: он на целый „размер“ выше остальных…».