Денис Целых - Красно-синий – самый сильный!

– Да. Так было все сезоны, когда я руковожу ЦСКА. Да, бонусы есть, но они копятся и выдаются футболистам, если в итоге команда выполнит поставленную задачу. Если какой-то игрок хочет получить часть премиальных после матча – пожалуйста. Но если задача не выполнена – изволь вернуть эти деньги.

– Если вы не против, вернемся назад и затронем важнейшие хронологические вехи вашей работы в армейском клубе. Помните, когда в вашей жизни впервые возникло слово «ЦСКА»?

– В 2001 году, когда я сюда пришел. Могла возникнуть либо любовь, либо ненависть. Если бы возникла ненависть, я бы отсюда ушел. Но возникла любовь – к этому имени, этой команде, этому коллективу. Конечно же, теперь другой команды в моей жизни не может быть никогда.

– В первый сезон вашего президентства все складывалось против ЦСКА. Что помогло не опустить руки?

– Не думаю, что все было против нас. Я сразу сказал болельщикам: дайте год на то, чтобы разобраться и вникнуть в процесс. У нас есть цель – сделать команду европейского уровня, а не просто выиграть у «Спартака» или победить в отдельно взятом чемпионате России. Я очень благодарен болельщикам, команде, всем, кто поверил в это. Люди пошли за мной. Но я всегда взвешивал свои слова – так учили с детства. Мужчина – не тот, кто дал слово, а потом взял его обратно, а тот, кто говорит и делает. Я взвешиваю каждый свой шаг и каждое свое слово. Поэтому болельщики и команда верят мне. Они знают, если я что-то сказал, будет так, и никак иначе.

– Помните, как и почему в 2001 году решили остановиться на кандидатуре Газзаева?

– Все началось с того, что я узнал о состоянии Павла Федоровича Садырина. Доктора сказали мне: если он хочет жить, то работать не должен. Если бы тогда после лечения Садырин перешел на санаторный режим жизни, он мог протянуть еще порядка шести-семи лет. А за это время медицина могла продвинуться очень далеко вперед. Павел Федорович принял решение работать, хотя врачи сказали, что в этом случае дольше, чем до конца года, он не проживет. Понимая ситуацию, я начал смотреть, кто бы мог прийти ему на смену. И в итоге договорился с Валерием Георгиевичем.

– Вы сами определили для себя эту кандидатуру или кто-то вам посоветовал?

– Я определяю все кандидатуры вместе с акционерами. У каждого человека есть только субъективное мнение, и оно необязательно правильное.

– Сейчас вы советуетесь вместе с теми же людьми, что и восемь лет назад?

– Абсолютно. Состав акционеров у нас не изменился. Это все те же самые люди. Я представляю этот коллегиальный совет. А остальные не хотят афишировать себя. Но это и не нужно. Важно, что клуб прочно стоит на ногах.

– Люди, которые называют вас владельцем ЦСКА, говорят неправду?

– Я один из владельцев. Мое мнение – менеджер есть менеджер, но за свое человек всегда будет работать лучше. Это и деньги из собственного кармана, и честь, и имидж – не чей-то посторонний, а свой.

– Не так давно вы назвали игру ЦСКА 2002–2003 кавалерийским футболом. Такой этап армейской команде тоже был нужен?

– Исходя из подбора футболистов, которые тогда были у ЦСКА, Валерий Георгиевич выбрал самую правильную тактику. Возможно, наша игра в тот момент была похожа на старый английский футбол – казачий, кавалерийский. Постоянные налеты, давление, фланговые подачи, удары головой. Но мы заняли первое место, и это было главным на то время. Сейчас меня тоже спрашивают, нравится ли мне футбол «Рубина» или нет. Он не должен мне нравиться. Казанцы набрали больше всех очков и стали чемпионами. В свое время мне очень импонировала игра тбилисского «Динамо», хотя я не болел за этот коллектив. И, наоборот, мне не всегда нравился футбол команды, за которую я переживал, – киевского «Динамо». Однако киевляне раз за разом становились чемпионами. Грузинские же футболисты играли ярко и феерично, а результата у них не было. Это палка о двух концах. Конечно, хотелось бы становиться чемпионами, показывая красивую игру. И у меня есть желание достичь такого симбиоза. Стань мы первыми в сезоне-2008, это был бы, наверное, определенный эталон.

– Решающим фактором, побудившим к переменам в 2003 году, стало поражение от «Вардара» или же негативное общественное мнение о команде?

– Ни то, ни другое. Общественное мнение – материя тонкая. Сегодня все говорят: давайте оставим Газзаева. Завтра у него что-то не получится, и люди начнут убеждать меня: давайте его убирать. Человеку нужен перерыв. Я уверен: благодаря тому, что Валерий Георгиевич отдохнул тогда полгода, он потом получил возможность полноценно работать еще четыре с половиной сезона. Попробуйте прожить, не видя семьи, не зная личной жизни, имея в году лишь две недели отдыха. Это невозможно. Человек ломается. И я видел, что Валерий Георгиевич сломается. Он был напряжен как струна. И эта струна в любой момент могла лопнуть. Сейчас Газзаев смотрит на это решение совсем иначе, не теми глазами, что в 2003 году. Сегодня он понимает: то решение дало ему возможность проработать еще много лет. Я уверен: если Валерий Георгиевич сейчас отдохнет, это потом даст ему возможность трудиться многие годы на пользу нашего футбола.

– Что в 2004 году вас побудило вернуть Газзаева?

– Я увидел, что Валерий Георгиевич уже отдохнул. Как человек он не поменялся – в 50 лет это невозможно. Но пауза пошла на пользу. Теперь он уже смотрел на все открытыми глазами. Он не зацикливался, не мучился, а опять вернулся к тому Газзаеву, свободному, легкому, экспансивному человеку, который живет футболом. И мы решились на перемены. Думаю, не прогадали.

– Когда сами для себя решили: почему бы не выиграть Кубок УЕФА?

– В 2001 году я сразу сказал: мы будем делать сильную команду, которая в конечном итоге должна завоевывать европейские кубки. Я был уверен, что российский клуб в ближайшем времени выиграет еврокубок. Теперь таких побед у российского футбола уже две. А еще вырастем – и выиграем Лигу чемпионов.

– В начале 2005 года ЦСКА мог покинуть Вагнер. Он тогда даже фотографировался вместе с футболкой «Коринтианса». Больших трудов стоило уговорить его остаться?

– Вагнер был молоденьким, зеленым парнем. Любой взрослый человек, рассказав ему массу историй, леденящих кровь, мог смутить его. Но Вагнер всегда верил мне, и, как только вернулся в Россию, он прекратил думать о каком бы то ни было переходе в «Коринтианс». Сегодня это другой человек. Он понимает: появится стоящее предложение – мы сядем за стол переговоров и будем решать, что нам делать. Но не от бразильских «Коринтианса» или «Интернасионала», к которым я отношусь с большим уважением, а от топ-клуба Европы. «Коринтианс» в 2004 году был готов заплатить очень большие деньги. Нам предлагали около 20 миллионов. Клуб мог здорово заработать, еще не раскрутив футболиста. Но Вагнер поверил мне, что это не тот вариант, который ему нужен, и уходить ему не стоит. Он и до сих пор приходит ко мне советоваться по всем важным вопросам – как к старшему товарищу, как к отцу. Уйти лишь бы куда Вагнеру смысла нет. Он и здесь очень счастлив.