Ши Синъин - Уличное кунфу

Стали известны и некоторые комплексы, имитировавшие движения животных, – обезьяны, тигра, дракона, журавля. Монахам Шаолиня приписывалось создание многих стилей такого рода; например, в XVIII в. монах Ван Лан основал стиль богомола (танланцюань). Некоторые мастера брали за основу обучения не весь набор шаолиньских таолу, но лишь одно-два из них, тщательно прорабатывая технику, разбирая каждую связку ударов и блоков, пока она не входила в плоть и кровь ученика. Так возникли стили «18 рук архатов», «Красный кулак» и другие.

Истории о Шаолиньском монастыре распространялись по всему Китаю, каждый уважающий себя боец кунфу обычно утверждал, что учился у настоящего шаолиньского монаха. Многие стили, которые ни географически, ни исторически не имели отношения к этой обители боевых искусств, дополняли свою генеалогию историями о шаолиньских мастерах – основателях стиля. Например, один из наиболее известных стилей внутренней семьи – синъицюань («Кулак формы и воли») реально был основан в середине XVIII в. Цзи Лунфэном. Однако любой рассказчик начинал повествование об истории этого стиля с Бодхидхармы, утверждая, что истинным стилем монастыря всегда был синъицюань. В подтверждение своих слов они обычно приводили тот факт, что действительно в шаолиньской практике существовал комплекс синьиба – «Побратимы в духе и воле». Так как по-китайски эти два названия звучали похожим образом, то у поклонников синъицюань не оставалось сомнения в шаолиньском происхождении стиля.

Постепенно, следуя за этнопсихологическим разделением Китая на юг и север, сложились два центра кунфу. Один из них соотносили с северным Шаолиньским монастырем в уезде Дэнфэн, куда якобы пришел Бодхидхарма и где сохранился после многочисленных пожаров обширный архив, полностью до сих пор не опубликованный. Другой центр – это южный Шаолиньский монастырь в уезде Путянь провинции Фуцзянь, где действительно активно практиковали кунфу.

Существовали ли филиалы Шаолиня, как иногда утверждается в популярной литературе по кунфу? В Китае не существовало практики основания дочерних монастырских предприятий, поэтому западные аналоги здесь представляются несколько нелепыми, хотя довольно точно отражают массовое представление о развитии боевых искусств в Китае. Документально зафиксировано очень немного монастырей, в обиход которых вошла регулярная практика кунфу. Прежде всего это северный и южный Шаолиньские монастыри, монастырь Тунфусы (Всеобщего счастья) в Фуцзяни, монастырь Наньшань (Южной горы) в провинции Шаньси, монастырь Цыэньсы (Благой добродетели) в Гуандуне, пекинский монастырь Таньчжоучы и Кэпусы в Сычуани. Вот, пожалуй, и весь список монастырского кунфу. Как видим, он не идет в сравнение с теми легендами, которые распространяются о монахах-воинах.

Практикуемые в монастырях стили кунфу были в техническом плане значительно проще, чем те, которые создавались в народе, однако было и несомненное их преимущество. Строгая монастырская практика, долговременное общение монаха-инструктора с учеником позволяли с большей интенсивностью передавать внутренний аспект кунфу, отходя от самодовлеющей формы к созерцанию собственной природы (гуаньсинь) через практику боевых искусств. Открытие кунфу всегда происходит через самораскрытие, для этого требуется решительный поворот от показного кунфу (как это было на театрализованных представлениях в деревнях и что частично затронуло современное спортивное кунфу) к кунфу исключительно внутреннему, постигаемому как интимно-сокровенная тайна, а не как объем технической информации. Монастыри и закрытые школы могли создавать именно такой климат огромного духовного напряжения, когда кунфу передавалось от сердца к сердцу, объединяясь в движении единой воли мастера и ученика.

Слава шаолиньских монахов среди народа к XII–XIII вв. была столь велика, что на дорогах появились даже фальшивые монахи, выдававшие себя за послушников знаменитого монастыря. Вместе с действительными монахами-бойцами – усэнами – они открывали в деревнях школы, проповедовали шаолиньскую боевую добродетель. Широко из уст в уста передавалась история о том, как в 617 г. монахи Шаолиньского монастыря помогли законному императору Китая Ли Шиминю победить мятежника Ван Шичуня. Скрываясь от восставших недалеко от Лояна, Ли Шиминь обратился с просьбой о помощи к шаолиньским монахам. Существует даже предание, будто, спасаясь от преследователей, император упал в реку, протекавшую недалеко от монастыря, и монахи спасли его. Тридцать вооруженных посохами монахов решили защитить императора.

После того как отряд, преследовавший императора, был разбит, монахи устремились на поиски самого Ван Шичуня. Через сутки они обнаружили его на дороге к Лояну в окружении отборных бойцов. Завязался бой, охрана Вана применяла мечи, копья, цепи, монахи же, благодаря великолепной подготовке и боевой выносливости, сумели не только одержать победу, но и схватить самого мятежника. Ли Шиминь вновь взошел на трон.

Шаолиньскому монастырю было пожаловано около 40 циней (ок. 250 га) земли, монахам разрешено пить вино и есть мясо, хотя последним монахи не злоупотребляли, придерживаясь традиционных предписаний. Награждены были и тринадцать монахов-бойцов, помогавших Ли Шиминю.

Именно после пожалований монастырю он получил название «Первый монастырь в Поднебесной по боевым искусствам». Летописи с уважением отмечали, что «равных бойцов нет во всей Поднебесной». Теперь монахи занимались не только кулачным искусством и искусством палки, но и учились бою на конях, в пешем строю. Развились и различные способы нэйгун – внутреннего мастерства или цигун, которые предусматривали умение направлять циркуляцию энергетической квазиматериальной субстанции ци по каналам внутри тела. Методы шаолиньского цигун, например, цигун инь-ян или цигун единого ци первозданного хаоса, базировались на дыхательно-медитативных упражнениях, укрепляли тело, или, как говорили в монастыре, создавали крепкую основу. Эти упражнения очищали сознание, успокаивали дух, делали разум чистым и чутким.

Другой раздел внутреннего мастерства – жесткий цигун – представлял собой своеобразную экстернизацию этих внутренних упражнений, то есть умение применять их в бою или в любом акте внешней деятельности. Занятия в течение десятка лет двумя системами жесткого цигун, изменения в мышцах и малые боевые упражнения позволяли наносить сильнейшие удары, значительно увеличивали скорость, подвижность и выносливость, позволяли подставлять под удары живот, спину, грудь без малейших повреждений. Были и такие мастера, которые могли принимать даже удары копьем в шею, выдерживали тяжелые удары палкой по голове. Может быть, и это, как и история об основании шаолиньского кунфу, принадлежит к области мифов? Однако и сейчас китайские мастера демонстрируют подобные упражнения, хотя и считается, что это не предназначено для показа.