Михаил Ромм - Я болею за «Спартак»

Девушка отводит назад руку с диском. Теперь в ней заметно скрытое напряжение, она похожа на тугую, готовую распрямиться пружину. Придерживая диск сверху второй рукой, она делает несколько легких замахов и затем мощный, стремительный разворот. Диск, выпущенный из руки, трепеща в полете, словно птица, летит высокой, далекой дугой, падает на траву, скользит по ней, чуть припрыгивая, останавливается. Тренер подходит к девушке и что-то говорит ей — одно, два слова, не больше. Девушка снова не спеша, легкой, свободной походкой направляется к диску. Бросок, еще бросок, и с каждым разом все сильнее и дальше. Но движения девушки не теряют легкости, непринужденности, красоты.

Древней Элладой веет от этого залитого косыми лучами солнца стадиона, с его овалом трибун и далекими снежными вершинами над узорной каймой балюстрады, от этой рослой девушки, от гармонии ее движений.

Через десять дней, на первенстве СССР по легкой атлетике, она побьет мировой рекорд, побьет, никого не обидев, ибо уже сейчас он принадлежит ей, она его только улучшит...

В один из свободных дней я зашел к Нине Думбадзе — так звали многократную рекордсменку мира, — она рассказала мне о своем нелегком восхождении к славе лучшего на земном шаре дискобола. Существует два стиля метания диска — американский и финский; так было, по крайней мере, в то время, к которому относится мой рассказ. Теперь, быть может, есть и другие стили: все движется, все течет. Ведь наплодила же «бразильская» система в футболе целую кучу отпочкований: 1— 4 — 2 — 4, 1 — 3 — 3 — 4, 1 — 4 — 3 — 3, 1 — 1 — 3 — 2 — 4!

Успеха Нина Думбадзе достигла тогда, когда создала для себя некий американо-финский гибрид, наиболее подходивший к особенностям ее телосложения. Для этого ей пришлось расстаться со своим первым тренером — он не признавал «смешения» стилей — и в течение нескольких лет работать самостоятельно. Только потом она встретилась с Борисом Дьячковым, который и помог ей взобраться на легкоатлетический Олимп. Как видно из всего этого, не только рост, сила и упорство в тренировке помогли Нине, но и ясная голова...

...Фильм заснят. В просмотровом зале мы видим на экране уже не отдельные отрывки. Весь арсенал футбольной техники, расчлененный замедленной съемкой на элементы, проходит перед нами в исполнении наших лучших мастеров под почти непрерывные аплодисменты сидящих в креслах тбилисских футболистов. Особенно громкие овации срывают Семичастный, Издковский и, конечно же, Борис Пайчадзе. Впервые раскрываются перед восхищенными взорами земляков и почитателей секреты его искусного дрибблинга. Мы тоже аплодируем Борису, вернее его изображению на экране: за дни съемок мы полюбили этого «короля обводки», не по-королевски скромного и душевного, которому громкая футбольная слава не вскружила голову.

Но предстоит еще один, куда более грозный просмотр. В Москве ареопаг из высших футбольных авторитетов будет смотреть и критиковать фильм. Здесь будут строго и придирчиво разбирать каждый кадр, и Александр Старостин с укоризной укажет на мое упущение: не показан удар носком. Но это не упущение: я сознательно не заснял его, не желая тратить драгоценные метры на такой, по моему мнению, третьестепенный удар. Возникнет дискуссия, каждый из нас останется при своем мнении. В конце концов фильм выдержит экзамен на четверку и пойдет по экранам спортивных обществ и клубов.

Все это произойдет через два месяца, а пока я провожаю на тбилисском вокзале Кондахчана, Путилина и талантливых «актеров» фильма. Они возвращаются в Москву, я остаюсь в Тбилиси: здесь начинается первый всесоюзный тренерский сбор, вызванный необходимостью возможно скорее перестроить современный футбол на новой тактической основе. Руководитель сбора, доктор Алексей Андреевич Соколов, пригласил меня читать на нем основной курс — тактику современного футбола. Итак, вслед за техникой футбола мне предстоит погрузиться в недра футбольной тактики, попытаться раскрыть перед тренерами команд класса «А» все премудрости «дубль-ве».

Задача сама по себе была не так уж трудна: трудна была аудитория. Приходилось выступать перед «столпами» советского футбола: трое из них — Ежов, Батырев и Воног — были участниками блестящего скандинавского рейда сборной РСФСР еще в 1923 году, с Филипповым я играл в команде «Коломяги». Рядом с ними за партами сидели Пайчадзе и Шавгулидзе — лучшие игроки тбилисского «Динамо», Матвей Гольдин — тренер футбольной команды Болшевской коммуны, один из старейших наших футболистов и хоккеистов, Аркадьев — тренер «Локомотива» и ЦДКА, Товаровский — руководитель тренерской школы, Виктор Маслов — в будущем тренер московского «Торпедо».

Попробуйте-ка перед такой аудиторией в чем-нибудь ошибиться, допустить малейшую неточность в рисунках и схемах, иллюстрирующих расположение и перемещение игроков, разные тактические комбинации, возникающие в ходе игры!

Сначала мои «ученики» сидели, откинувшись на спинки стульев, и ничего не записывали: они смотрели на меня выжидающе, сомневались, услышат ли что-нибудь для себя новое.

Скептицизм их усилился, когда на одной из тактических схем игрок «а» переместился не совсем туда, куда ему следовало. Но вскоре они начали один за другим строчить в тетрадях. Последним к концу первого урока сдался кряжистый Батырев.

Мои лекции стенографировались, и издательство «Физкультура и спорт» выпустило их отдельной книжкой под заглавием «Тактика современного футбола».

С пребыванием в Тбилиси у меня связано еще одно яркое воспоминание. Туда, сделав «дубль», то есть выиграв и первенство, и кубок СССР, приехал московский «Спартак» для товарищеской встречи с местным «Динамо». Эта товарищеская встреча обещала быть более «принципиальной», чем иное календарное соревнование. Тбилисцы, как это часто с ними бывало, отлично шли в розыгрыше первенства, в кубке добрались до полуфинала, но у самого финиша и тут и там потерпели неудачу. Теперь им хотелось во чтобы то ни стало доказать, что они не слабее чемпиона СССР.

Трибуны были переполнены, на них обширными делегациями болельщиков были представлены чуть ли не все города и веси Грузии. Сразу после свистка судьи на поле закипела горячая схватка. На первых же минутах прорвался Пайчадзе и буквально с шести или семи метров послал в нижний угол ворот «Спартака» сильнейший, по существу, неотразимый мяч. Но в воротах стоял Жмельков со своей феноменальной интуицией. Не успел Пайчадзе пробить, как Жмельков, распластавшись, уже лежал в углу ворот и вытянутыми руками намертво схватил мяч.

Стадион ахнул. Прошло немного времени, и история повторилась. Снова Пайчадзе, великолепно обведя Андрея Старостина, неудержимо пробил в нижний угол, и снова Жмельков, угадав направление удара, каким-то непонятным образом задержал мяч на самой черте.