Евгений Мансуров - Загадка Фишера

Б. СПАССКИЙ (СССР, Франция): «Я мог не только не проиграть, а даже выиграть свой матч-72, причем без всякой борьбы. Ведь Фишер не приехал в столицу Исландии к тому дню, который назвала ФИДЕ. Так что по правилам я мог потребовать, чтобы меня провозгласили победителем. Однако если бы я победил без игры, я навсегда потерял бы уважение к себе и постоянно ощущал бы себя не истинным чемпионом мира. И именно потому, что не сыграл с Фишером».

М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «В Рейкьявике Борис Спасский не был, на мой взгляд, близок к пику формы. Мне кажется, можно говорить о недочетах и в теоретической подготовке. И даже о том, что Борис был, так сказать, растренирован. Не последнюю роль сыграло и то, что Спасский, человек от природы доброжелательный, ведущий себя с соперниками рыцарски, оказался, как известно, с самого начала выбитым из колеи внешахматным давлением».

B. КОРЧНОЙ (СССР, Швейцария): «Проигрыш Спасского Фишеру можно объяснить по-разному.

Можно сетовать по поводу того, что вслед не поехали советские повара, которые готовили бы привычную чемпиону пищу. Исландское меню как будто пришлось Спасскому не по вкусу. Можно хмурить лоб, но одобряя странное поведение американца во время матча. Однако, отбрасывая все догадки и необоснованные утверждения, можно прийти к очень важному и существенному выводу – Спасский не был достаточно хорошо подготовлен к борьбе за право называться чемпионом мира».

В. БАТУРИНСКИЙ (СССР): «Вскоре после матча в Рейкьявике Центральный шахматный клуб СССР посетил видный американский профессор психологии, приехавший в Москву на международный конгресс ученых. В беседе он сказал, что многим американцам импонировало джентльменское поведение Спасского. В ответ на вопрос, каково было отношение к поведению Фишера, профессор высказался в том смысле, что личности, выдающейся в какой-либо области человеческой деятельности, нередко присущи некоторые аномалии. Возможно, но почему это должно наносить ущерб другим, не менее выдающимся личностям? Этого профессор объяснить не мог».

Т. ПЕТРОСЯН (СССР): «Интерес к шахматам в мире возрос. Многие связывают это с именем Фишера. Между тем с его именем можно связывать скорее ажиотаж, нездоровое любопытство, характерное для жизни Запада. Поведение Фишера перед и во время соревнования напоминает мне чем-то поведение чемпиона мира по боксу Мохаммеда Али».

В. КОБЫШ (СССР): «Фишер не изменился. Он по-прежнему экстравагантен, самонадеян, дерзок. Многие считают, что за его экстравагантностью часто прячется жажда рекламы, за самонадеянностью – неуверенность, а дерзость и другие манеры отражают эгоизм, вскормленный привитым с детских лет представлением о мире как о джунглях, где нет места ни доброте, ни благородству, где побеждает тот, у кого крепче желудок и острее зубы».

М. БОТВИННИК (СССР): «Поведение Фишера вызывает лишь чувство досады… Фишер не оригинален – Капабланка тоже любил большие призы, но никогда не терял при этом достоинства…»

А. КОТОВ (СССР): «В Рейкьявике происходило что-то невероятное. Не будет преувеличением сказать, что переговоры задолго до матча и в самый канун поединка, весь ход сражения и все творившееся вокруг напоминало кинодетектив с обманными ходами и таинственными ситуациями. Я уже говорил, что перед началом каждого ответственного соревнования Фишер ведет себя как человек, потерявший покой, лишается элементарного умения контролировать себя и следить за своими поступками. Краткий перечень действий Фишера в последние дни перед началом игры свидетельствует, по-моему, о его смятении и растерянности. В некоторых газетах пытаются объяснить эти действия желанием Фишера «выжать» из организаторов побольше денег. Но не нужно забывать: неявка Фишера могла повлечь отъезд из Рейкьявика Спасского, тогда прощай все надежды, полетело бы кувырком все, чего добивался Фишер несколько лет. Несомненно, Фишер не мог владеть собой, нервы его были в этот период напряжены до крайности».

У. ЛОМБАРДИ (США): «Сегодня Фишер с фанатичным упорством добивался повышения призового фонда, а завтра, казалось бы, вообще забывал о деньгах… Сегодня он делал все, чтобы сорвать матч, а завтра, когда судьба матча повисала на волоске, готов был на все, вплоть до принесения унизительных извинений, чтобы спасти матч… Просто чудо, что он вообще сел за доску в Рейкьявике».

П. МАРШАЛЛ (США): «Бобби боится неизвестного, всего, что вне его контроля. Он хочет устранить элемент случайности как из своей жизни, так и из своих дел. Денежный вопрос в Рейкьявике был для него лишь способом установления контроля над устроителями матча».

М. БОТВИННИК (СССР): «В 1972 году, в год матча Спасский – Фишер, ФИДЕ на время как бы утратила свою власть, и не она командовала шахматным миром (в его же интересах), а Роберт Фишер командовал Международной федерацией. Будем надеяться, что события 1972 года останутся лишь неприятным эпизодом, который более не повторится…»

Б. РОДИОНОВ (СССР): «Грубо нарушая принципы ФИДЕ, регламент матча, делая бесконечные уступки Р. Фишеру, руководству ФИДЕ удалось кое-как провести матч. А сам Р. Фишер, видимо, окончательно уверился в своих правах диктовать ФИДЕ и организаторам матча любые условия…»

М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «Когда дело касается Фишера, все вопросы вступают в область «черной магии», и знатоки шахмат бессильны что-либо предугадать».

Р. БИРН (США): «Ох, и попало Фишеру за его «выкрутасы» от любителей шахмат, засыпавших письмами редакции газет! Но теперь все позади. Хорошо, что гроссмейстеры расстались в добрых отношениях…»

М. ЭЙВЕ (Голландия): «Как президент ФИДЕ, единогласно избранный в 1970 году, я должен был, конечно, обладать политическим чутьем. Но все, что я стремился совершить, было направлено прежде всего на развитие шахмат. Известно, что я изо всех сил пытался спасти матч Спасский – Фишер. Я считал это своим главным долгом как президент ФИДЕ. «Изо всех сил» не означает «любой ценой». Я считаю, что сделал хорошее дело, а тем, кто рассердился на меня, не понимая моих целей, принес свои извинения…»

Р. ФАЙН (США): «В основе поведения Фишера до, во время и после матча со Спасским лежат эмоциональные конфликты с самим собой и с шахматным миром».

Г. ШОНБЕРГ (США): «Фишер обретает полную уверенность в себе и демонстрирует свою лучшую игру лишь в том случае, когда ему удается привести окружающих в состояние трепетного ожидания, заставить организаторов, зрителей, судью, партнера беспрекословно подчиняться любому его капризу…»

Л. ЭВАНС (США): «С тех пор, как Бобби вплотную приблизился к шахматному Олимпу, в его душу вселился ранее не свойственный ему страх перед поражением. В Рейкьявике он сумел преодолеть этот страх, после того как почувствовал, что вывел Спасского из душевного равновесия».