Евгений Мансуров - Загадка Фишера

Ю. АВЕРБАХ (СССР): «Как долго Фишер будет на шахматном троне? Щекотливый вопрос. Невольно хочется сравнить нынешнего чемпиона с Ласкером, Капабланкой, Алехиным. Ласкер «царил» 27 лет… Похоже, в 1975 году Фишера будет трудно переиграть. Но еще через 3 года смена чемпиона вполне может произойти».

Р. БИРН (США): «Роберт Фишер будет чемпионом мира ближайшие 12 лет».

Р. НЕЖМЕТДИНОВ (СССР): «В следующем цикле борьбы за мировое первенство Р. Фишер, на мой взгляд, устоит. Процесс творческого совершенствования шахматиста – вещь серьезная и длительная. Не надо забывать, что прошло более ста лет, пока в Америке на смену гениальному П. Морфи пришел другой выдающийся шахматист…»

Т. ПЕТРОСЯН (СССР): «У Фишера колоссальный опыт, который приходит с годами и приобретается во встречах со многими выдающимися шахматистами. Опыт, который дают только поражения… Фишер прошел эту горькую школу».

Б. ЦУКЕРМАН (США): «Пусть потенциальные соперники Фишера в борьбе за шахматную корону не рассчитывают на легкий успех…»

М. ТАЛЬ (СССР, Латвия): «Роберт Фишер, несомненно, очень талантливый и трудолюбивый, стал одной из крупнейших фигур в современных шахматах. Нельзя недооценивать его талант и мастерство. Однако и не следует его бояться. Необходимо всегда помнить, что, как это ни парадоксально звучит, Фишер учился у советских мастеров. В Рейкьявике ему проиграл Борис Спасский, а не советская шахматная школа…»

А. КАРПОВ (СССР): «По-моему, долгое время Фишера у нас недооценивали, говорили, вот погодите – встретится с ним в матче настоящий советский гроссмейстер, и все встанет на свои места – Фишер непременно будет побежден. Затем ударились в другую крайность. Даже сильнейшие гроссмейстеры иногда высказываются в том духе, что, дескать, борьба с чемпионом мира безнадежна, и прикидывают только счет, с каким бы они проиграли матч Фишеру. Убежден, что истина лежит посередине. С Фишером бороться можно».

М. ЭЙВЕ (Голландия): «Фишер очень сильный шахматист, но непобежденных в шахматах нет. С Фишером не только можно, но и нужно бороться… Хотя Петросян и проиграл Фишеру матч, но доказал в первых пяти партиях, что может играть с ним на равных. То же сделал и Спасский в последних десяти партиях своего матча в Рейкьявике».

М. БОТВИННИК (СССР): «Теперь Фишер объявлен гением. Есть тут над чем призадуматься! Полагаю, что представляй Фишер не США, а, скажем, Данию или Польшу, то не ходить ему в гениях…»

Б. ДАРРАХ (США): «Победа в Рейкьявике сделала Фишера в еще большей степени, чем прежде, подверженным мании величия и мании преследования и в то же время чрезвычайно повысила его требовательность к себе в чисто шахматном отношении».

С. ГЛИГОРИЧ (Югославия): «Фишера часто упрекают в «отсутствии храбрости», боязни проигрыша. Однако у него есть свои соображения. Он требует от своей игры совершенства – особенно сейчас, когда носит чемпионский титул, – и боится не столько противника, сколько самого себя, своей неспособности оказаться на уровне этих высоких требований».

М. БОТВИННИК (СССР): «Хотя Фишер является шахматистом исключительным, его человеческие качества таковы, что завоеванное американцами первенство мира не является достаточно надежным. Фишер ненадежен потому, что он может не явиться на матч, уехать с соревнования, отказаться от игры…»

А. КОТОВ (СССР): «Что же будет дальше? Если новый чемпион мира станет и впредь вести себя так, ему попросту негде будет играть в шахматы».

Б. ЛАРСЕН (Дания): «Многие писали о том, сколько нервной энергии растратил в Рейкьявике Спасский, но никто не упоминал о том, что массу этой же энергии растратил и Фишер. Мне кажется, он сейчас опустошен…»

М. БОТВИННИК (СССР): «Фишер очень импульсивен и этим существенно отличается от того, что принято считать нормой. У него много странностей… У меня есть второе издание его биографии. Она обрывается сразу после завоевания им звания чемпиона мира. Хорошо видно, как менялось его лицо, как жизнерадостный мальчик превращался сначала в несколько озабоченного молодого человека. А в 1972 году это лицо стало просто болезненным».

Б. СПАССКИЙ (СССР, Франция): «Мне кажется, что поединок в Рейкьявике погубил нас обоих. Фишер после этого перестал бывать на людях – не только играть; я же потерял титул сильнейшего на планете».

ЖУРНАЛ «ШАХМАТЫ» (СССР): «Наши гроссмейстеры отстаивали свое творческое кредо, свой авторитет и звания. Фишер дрался за жизнь. И здесь нет преувеличения. Превосходство на данном этапе чемпиона мира – парадоксальное, но несомненное следствие суровых законов взрастившего его общества. К такой борьбе мы не были готовы. Мудрая игра никогда не станет для советских шахматистов тем, чем она стала для чемпиона мира. И в конечном итоге сила Фишера обернется его слабостью. Потребность в победах породит неспособность стойко переносить поражения. Стремление к безошибочности скорее всего выхолостит содержание его партий. А может быть, Фишер «научится» ошибаться?»

Факт неоспорим – за три года своего чемпионства (1972 – 1975) Роберт Фишер не участвовал ни в одном турнире, не сыграл ни одной официальной партии.

Шли дни и недели. Проходили месяцы. Все чаще возникал недоуменный вопрос – где чемпион? Шахматный мир терялся в догадках, выдвигал одну версию фантастичней другой.

Суперсекретная подготовка к «главному» матчу 1975 года? Новый курс – от шахмат к религии? Таинственный недуг?

Тревожный симптом прозвучал в 1974-м, когда на конгрессе в Ницце обсуждался регламент будущего матча за мировое первенство. Молчавший до того «рокового» дня американец в телеграмме участникам конгресса выдвинул несколько принципиальных требований: играть безлимитный матч до 10 побед одной из сторон, а при счете 9:9 сохранить за ним звание чемпиона. Последнее означало, что претендент обязан, как минимум, победить со счетом 10:8. Другими словами, чемпион стремился обеспечить себе на финишной прямой отрыв в два очка! И уж чтобы у делегатов, как не без оснований подозревал Фишер, не возникло желания его предложения с порога опротестовать, он отправил конгрессу сопроводительное послание, выдержанное в нарочито менторском тоне: «На протяжении всей моей карьеры я неизменно настаивал на том, чтобы для моего участия в шахматных соревнованиях обеспечивались оптимальные условия. Я не нг.мерсн идти ни на какие компромиссы по этому принципиальному вопросу и в матче на первенство мира».

Он добился обратного эффекта, если и не поколебав лагерь своих наиболее стойких приверженцев, то серьезно озадачив «просто» симпатизировавших и колеблющихся. А Международная шахматная федера# ция недоумевала: нужен ли такой изнурительный марафон без заранее определенной дистанции? Зачем маэстро, известному своей щепетильностью, компрометирующая фора в два очка?