Сергей Бершов - Да обойдут тебя лавины

У Жени Клинецкого очень сильные ребята подобрались, но и они вынуждены отступить. Как оказалось, в 150 метрах от вершины. Мы с ними встретились наверху, в лагере-7, ночевали вместе в снежной пещере, а потом заболевший пневмонией и обморозившийся Витя Пастух ушел с группой Клинецкого вниз. У нас с Володей оставался последний шанс. Но как идти? Видимость метров 50, не больше. И сумасшедший ветер. День провели в пещере, у "самовара". Примерно до высоту 8300 м мы поднимались, пользуясь кислородом. Теперь его надо было экономить. День и две ночи провели, не подключаясь к баллонам. Конечно, это потом аукнулось. Ведь на такой высоте, даже если ты неподвижен, организм не восстанавливается. Утром 15 октября траверсом от пещеры вышли в сторону кулуара. Затем 45 метров спуска в него и оттуда, наконец, увидели: вот он, путь к вершине. Но засветло до нее не успеть. Обработали путь и вернулись, а в 8 часов утра 16 октября вышли на восхождение.

И вот я сижу на гребне и пытаюсь связаться с базовым лагерем. Но аккумулятор на морозе "сел" и в лагере слышать только щелчок. (Это было около 16 часов. Значит, 8 веревок мы проходили 8 часов!). Пока возился с рацией, потерял рукавицу. Натянул запасные шерстяные перчатки, достал фотоаппарат, снял 8 кадров вершины Эвереста. Внизу - Южное седло, палатки, откуда уходят на маршруты экспедиции. Но там уже никого - сезон закончен.

Больше часа подпрыгиваю на ветру и морозе, пока приходит Володя. До вершины - 50 метров. Тут уже не требуются навыки скалолаза - можно идти пешком. В сумерках мы, наконец, там. Об эмоциях говорить не стоит - их почти не было, все забрала трудная работа. А сколько ее еще оставалось впереди, на спуске. Хорошо, хоть ветер утих, иначе обморозились бы еще сильнее. Володя потерял на спуске кошку, шел в одной и все время жаловался, что трудно дышать. Когда вышли к веревкам, ведущим из кулуара к нашему "дому", я заспешил готовить чай. Самыми трудными оказались 45 метров подъема к нашей пещере - прошел их, собрав все силы после двух неудачных попыток. В пещеру не ухожу, пока не убеждаюсь, что эту стеночку преодолел и Каратаев. Дальше - горизонтальный участок, можно нырять под крышу с уверенностью, что моя помощь Володе не потребуется. На часах - около 3 ночи. После всех мучений этого дня дом- родной не показался бы теплее. Вскипятил чай, отогрел в спальнике окоченевшие пальцы. Где же Вовка? Кричать бесполезно - он за перегибом, не услышит. И все же пытаюсь звать его. Ответа, конечно, нет. Около 5 часов приходит измученный Каратаев. Закрываем вход в пещеру кариматом. Сквозь снег в наше жилище пробивается свет. "Луна взошла?" - спрашивает Володя.- "Какая Луна? Утро уже!".

Оказалось, Вовка тоже потерял рукавицу, тоже спасал пальцы запасными перчатками. Снимаем их. Елки-палки... Я вспомнил руки Эдика Мысловского после Эвереста. Стали стягивать обувь - внутренний ботинок вывернулся наизнанку, намертво примерз к носку - такое видеть еще не приходилось. Сняли носки - пальцы восковые. Да, дела... Стали отогревать. На примусе "привел в чувство" аккумулятор, связался с базовым лагерем. Сообщил, что на вершине были вчера, что у Каратаева сильные обморожения рук и ног. Возможно, потребуется помощь. И мы провалились в долгожданный сон.

А. П.- Вот фрагмент интервью Каратаева, которое он дал в институте Склифосовского после ампутации пальцев на руках.

"У меня сейчас достаточно времени, чтобы десятки раз прокрутить в памяти все до мельчайших подробностей. Так вот, ни единой ошибки не нахожу. Мы принимали верные решения. А я ни в чем не сомневался до того самого момента, когда увидел свои неправдоподобно белые пальцы..."

С. Б.- Мы были наверху, а в базовом лагере Миша Туркевич собирал для еще одного штурма вершины группу из тех, кто мог и был готов идти. Таких оказалось, кроме Миши, двое: Гена Копейка (хоть и с подмороженными пальцами ног) и Петр Козачек. Ринат Хайбулин сказал, что сможет выйти через 2 дня, но столько ждать Туркевич не мог. Миша с Геннадием (Козачек оказался к восхождению не готов и ушел ниже) поднялись в шестой промежуточный лагерь, когда мы отдыхали после ночного спуска.

Утром 18 октября мы начинали спуск, а двойка Туркевич - Копейка - подъем. Пятью веревками ниже 7-го лагеря мы встретились. Ребята принесли аптечку, начали колоть Володе необходимые лекарства.

Я спросил Мишу: "На гору собираетесь?" Туркевич ответил: "Какая гора? Все ясно..." Уверен: на вершину они взошли бы обязательно. Если бы не мы, не состояние Володи.

А. П.- Вот как рассказывает об этом в своем интервью Каратаев: "Трудно представить, что бы с нами было, если бы не Миша Туркевич и Гена Копейка. Они ведь шли вверх, но из-за нас отказались от восхождения, хотя вполне могли взойти на вершину. Теперь я верю, что есть на земле ангелы-спасители. Сколько жить буду, столько и молиться буду за ребят, принесших наверх аптечку, делавших мне уколы, помогавших спускаться. Сережа Бершов шел самостоятельно, хотя тоже был подморожен, а меня приходилось перещелкивать с веревки на веревку - случалось, даже на весу. Где-то я, конечно, и сам пытался, но боль все усиливалась, и я порой не мог сдержать стон. Но ребята каждый раз приходили на помощь..."

С. Б.- Миша очень хотел на гору. И был готов к ней, как может быть, никогда до этого. На втором выходе, до встречи с нами, до высоты 8200 м он кислородом вообще не пользовался. С его нацеленностью на вершину, техникой, великолепной акклиматизацией - ничто не могло ему помешать выиграть этот поединок с. Лхоцзе. Но, видно, не судьба. Хотя если бы в нашем положении оказались Миша с Геной, мы с Каратаевым так же - не колеблясь ни минуты - повернули бы вниз. Правда, от этого Туркевичу и Копейке ничуть не легче.

...Спуск начали в таком порядке: Гена, я, Володя, Миша. Конечно, Каратаеву помогали. Но если бы он сам не мог идти - никто бы не спас, там даже втроем это невозможно. Путь вниз давался нелегко не только Каратаеву. Когда шли по снежному ножу, налетел ветер ураганной силы. Болтались на перилах, как белье на веревках. У меня, вплотную приблизившегося к атлетам веса пера (похудел на 15 кг), было такое ощущение, что сейчас меня ветром снова забросит наверх...

21 октября в 9 вечера ребята встречали меня с Петром Козачеком на леднике. А назавтра спустились Миша и Гена с Володей. Каратаев уже не мог идти, в базовый лагерь его принесли. Витя Пастух тут же уложил моего партнера под капельницу. А потом вертолет, самолет, Москва, институт Склифосовского. Но даже наш добрый гений профессор Лиминев не смог спасти Володе пальцы. Помогать в протезировании ему взялись наши итальянские спонсоры. О Володе мы еще обязательно услышим, вот увидишь! Пусть не в связи со сложнейшими восхождениями (хотя ходить в горы" конечно, будет). Он увлекался и, думаю, будет продолжать занятия горными лыжами, подводным плаванием, спелеологией - чувствуешь диапазон? Мечтает о полетах на параплане...