Ашот Мелик-Шахназаров - Олимпионник из Артаксаты

Деметра помолчала немного, потом снова заговорила, всё более оживляясь. Последние её слова прозвучали так страстно, будто она убеждала Вараздата:

— Мы привязаны всем сердцем к Играм, потому что они пришли к нам из глубины веков, потому что они — частица нашей истории. Мы любим их, потому что это честные соревнования. И нам горько сознавать, что этот праздник, может оказаться однажды под запретом: разговоры об этом ведутся в последнее время, увы, всё чаще и чаще.

Но Вараздата не нужно было убеждать. Он с нетерпением ждал открытия Игр, так же как и Карен, и Арсен, и все участники и гости предстоящих состязаний.

Арсен, проникнувшись общим настроением, подвёл друзей к памятникам возле храма Зевса.

— Посмотрите на эти статуи. — Он обвёл их широким жестом. — Некоторые из них стоят с незапамятных времён. И пусть прошли века, расцвели и погибли царства, ушли в небытие имена императоров, полководцев и жрецов, но статуи олимпиоников стоят незыблемо. Они бессмертны. Прекрасно быть олимпиоником!

Карен, положив руку на плечо брата, сказал с мягкой иронией:

— Воздух Олимпии, её атмосфера благотворно влияют даже на умы тех, кто далёк от атлетики и предпочитает музыку и искусства поединкам и состязаниям.

Но Вараздат, прервав его, вступился за младшего из братьев:

— Каждый воин — атлет. А о воинских заслугах твоего брата не мне напоминать тебе, Карен. А потом человек не может ограничиваться в жизни только одним делом. Жалки те атлету, которые, забыв свой священный долг умножать достояние родины, занимаются только тем, что готовятся к состязаниям дни и ночи ради победы на Играх в Олимпии. Жалки те атлеты, которые обходятся только одним, известным им с детства языком, забывая, что любой человек может столько же раз считаться человеком, сколькими чужеземными языками он овладеет. Жалки те атлеты, которые не знают ни ремесла, ни торгового дела, которые не интересуются науками и искусством. Атлетические упражнения нужны не сами по себе. Они лишь средство подготовки тела и духа к новым высоким свершениям. Тот, кто считает состязания единственной целью своей жизни, обкрадывает и себя, и свой народ. И если в наши дни всё чаще говорят, что Игры в Олимпии вырождаются, то виною тому богатые дары, которые городские власти тайно вручают своим представителям, добившимся успеха на Играх. Древние никогда не позволяли себе этого. Потому и дошли до наших дней Олимпийские игры. И хотя они возникли как праздник языческий, они сохранили своё значение и ныне, при распространении христианства: люди, поклоняющиеся другим богам, почитают за честь победить на Играх в Олимпии, где ценится всё лучшее, что есть в человеке.

Деметра и братья слушали не прерывая.

— Впрочем, — неожиданно переменил тему Вараздат, — уже вечереет. Мне пора в палестру.

И действительно, солнце начало клониться к западу, в сторону реки Кладей. Поединщика ждали, и, конечно, ему следовало скорее возвращаться. Ведь строгие педотрибы отпустили его лишь на полдня. Ослушаться их никто не имел права.

Попрощавшись с друзьями, Вараздат направился было к выходу из Альтиды, как вдруг его кто-то окликнул. Окружённый пёстро разодетыми людьми, перед ним стоял толстый, благодушный человек, в котором с первого взгляда легко было признать армянина. Это был один из самых богатых граждан Армении, купец Тироц, известный в Риме, Византии и арабском мире под именем Тироца-армена [8] Тироц-армен — лицо не историческое, вымышленное, заимствованное автором намеренно (как и встречающиеся далее Зенон Аматуни и Ота Апауни) из книги С. Зорьяна "Царь Пан», с тем чтобы создать связь между романом С. Зорьяна и настоящей повестью. . Каждое его путешествие приносило ему огромные барыши. Он возил в дальние страны большими караванами товары, которыми славилась Армения: пшеницу, краски, лекарственные растения, квасцы, медь, серебро, коней и, конечно, сушёные плоды знаменитых «фруктус арменикус» — армянских абрикосов. А привозил домой парчу, шерстяные ткани, полотно, драгоценные камни, золотые и серебряные украшения, ожерелья, браслеты, цветные бусы.

Как всегда, Тироц-армен шёл в окружении целой свиты друзей, слуг и рабов. И хотя он был едва знаком с Вараздатом, тем не менее обратился к нему, как к старинному другу:

— Вараздат! Вот так встреча! А мне сказали, что тебя нельзя увидеть до начала Игр… Знай, гордость родины моей, что о твоём благородном поступке говорят все. И если тебя не останавливают прямо на дороге, чтобы обнять и поблагодарить, то лишь потому, что мало кто знает тебя в лицо. Да и то сказать, ведь ты не похож на кулачного бойца. А знаешь ли ты, что всей Армении известно, как ты сразил в Аревкахаге [9] С армянского дословно — Город солнца, то есть Гелиополис. двух львов, а в Дельфах поколотил немало отличных поединщиков?

И, не дожидаясь ответа, тут же обратился к братьям:

— Здравствуйте, молодые люди! Вижу, что вы рядом с Вараздатом не только в дни войны, но и в мирные времена. Ах, если бы все жители нашей прекрасной родины, вне зависимости от того, в каких краях они проживают, были бы столь дружны, как вы с Вараздатом! Армения тогда могла бы противостоять любым невзгодам. А это что за волшебное создание с манерами знатной дамы, осанкой царицы и красотой богини? Сразу видно, что истинная эллинка… Неужели та самая?! — вдруг воскликнул он, озарённый внезапной догадкой. — Жаль, что меня не было на месте происшествия, я бы сам бросился выручать тебя, красавица, и тогда вся Олимпия говорила бы только обо мне, а значит, и торговля моя пошла бы бойче. — И, довольный своей шуткой, Тироц-армен радостно похлопал себя по толстому животу.

Сопровождающие Тироца люди вмиг окружили Вараздата и его спутников. Слышалась оживлённая армянская речь. Чужестранцы говорили по обыкновению громко, радостно улыбаясь землякам.

Встреча с соотечественниками на чужбине — всегда волнующее событие.

— Спасибо, спасибо, Тироц-джан, — ответил искренне обрадованный Вараздат. — Но мне надо идти, я спешу в палестру.

Добрый Тироц-армен тут же стал расталкивать своих спутников, крича во всю силу своих лёгких:

— Дорогу, дорогу! Видите, человек спешит! У него дело! Дорогу нашему Вараздату!

И вдогонку поединщику понеслись слова добродушного Тироца: — Мы все придём на стадион, Вараздат! Сегодня утром мы принесли хороший матах [10] Жертвоприношение (арм.). самому полезному богу, богу Гермесу, главному покровителю состязаний и торговли! Мы будем с тобой там, на арене, Вараздат-джан!

И хотя молодых людей и след уже простыл, в стенах Альтиды ещё долго раздавался густой бас чужеземного купца, на которого с удивлением и любопытством взирали посетители священных храмов Олимпии…