Евгений Гик - Жены шахматных королей

В те годы Михаил всегда возил с собой портрет Салли, и она смеялась: «Как Алехин свою кошку». Кстати, на турнире претендентов в Кюрасао этот портрет украл у него Фишер. «Хочу иметь сто пятьдесят костюмов, три дома и жену, как у Таля», — признался Бобби.

Когда Салли перебралась к чемпиону мира, она попала в теплую домашнюю атмосферу, но вместе с тем сразу почувствовала, что в семье таится какая-то загадка. Семейную тайну удалось раскрыть не сразу…

Ида Григорьевна, мать Таля, жила тогда с человеком по имени Роберт. А в самой большой комнате их квартиры на видном месте висел портрет Нехемия Таля, умершего год назад. Он был замечательный врач, один из лучших в Риге. У Нехемия с Идой в молодости был бурный роман, потом судьба их развела, но в конце концов они женились. Родился сын Яков, старший брат Михаила, копия отца.

Увы, после рождения Яши доктор Таль перенес тяжелое вирусное заболевание, и оно привело к неизлечимой импотенции. В таких случаях семьи часто распадаются. Однако Ида с Нехемием вели себя так, будто никакой трагедии не произошло, окружающие ни о чем не подозревали. Но ведь Ида была еще молодой, энергичной и жадной до жизни женщиной. И вот из Парижа в Ригу после долгого перерыва вернулся Роберт Папирмайстер, с которым она была знакома, когда еще совсем юной девушкой жила во. Франции. Он был умен и очарователен, неудивительно, что Ида влюбилась в него. Потерял голову и Роберт. В результате возник любовный треугольник. Но все трое были весьма тонкие натуры, слишком интеллигентны, чтобы устраивать сцены. Ничего не афишировалось, но ничего и не скрывалось. Роберт остался в доме Талей, и доктор воспринял это событие, касающееся любимой женщины, достойно, по-мужски.

В 1936-м плодом любви Роберта и Иды явился на свет Михаил Таль. В Риге все были убеждены, что у Талей родился второй сын. Ходили разные слухи, но они не принимались в расчет. Для всех, включая Роберта, отцом Миши считался Нехемий Таль. Тема эта была запрещенной, но отношения у всех оставались добрыми и сердечными. Михаил безумно любил Нехемия, кстати, научившего его играть в шахматы, но, конечно, внешне был похож на своего отца Роберта, к которому тоже относился с необычайной нежностью, называл его Джеком.

Вот такой фантастический сюжет! Выходит, великий шахматист мог быть не Михаилом Нехемьевичем Талем, а Михаилом Робертовичем Папирмайстером…

Но мы сильно отвлеклись. Здесь стоит сказать, что даже ради Таля Салли не хотела жертвовать своей артистической карьерой, не покидала сцену. Что же касается Таля, то вскоре обнаружилось, что он не однолюб. Но певица была очень гордой и быстро нашла утешение на стороне — просто от отчаяния и унижения. Она не привыкла быть вторым номером…

Шахматный король и его королева ревновали друг друга, но менять свои привычки не собирались. Родственники Таля были убеждены, что Салли — его собственность, а он сам принадлежит всему человечеству. А жена считала, что должно соблюдаться равенство: если Салли принадлежит только Михаилу, то и он — только ей.

Кто же первым нарушил «брачный договор»? Разлад начался с того, что одна завистливая актриса написала матери Таля письмо, что «ваша невесточка — обыкновенная уличная девка». Оно попало к Михаилу, он поверил и решил «отомстить». Увы, жизнь — не шахматная партия, и нельзя взять ход назад. Когда Салли была беременной, Таль стал чаще, чем обычно, отлучаться в шахматный клуб. Придумывал разные причины, но вскоре Салли сообщили имя своей соперницы, затем еще одной. И хотя они по-прежнему любили друг друга, в их отношениях возникла трещина.

Впрочем, чувства юмора супруги никогда не теряли. Вот один смешной случай. В 1967 году Ботвинник написал жене Таля письмо, в котором выразил беспокойство о его здоровье и предложил хотя бы некоторое время пожить в Москве, подлечиться в столичной больнице. Прочитав послание патриарха, Таль был серьезен лишь мгновение, а потом рассмеялся и объяснил Салли его суть:

— Я все понял! — воскликнул он. — Ботвинник просто влюблен в тебя и хочет перетащить в Москву. Но сама посуди: стоит ли менять одного экс-чемпиона на другого?!

Шутки шутками, но дело дошло до того, что Таль как-то привел в дом свою очередную пассию и занял с ней одну из комнат (во второй жили его родственники, а в третьей — жена с сыном). Но Таль был гений, и близкие оправдывали любые его поступки, даже такие своеобразные. Правда, судьба этой девушки сложилась печально: она пыталась покончить с собой, а когда выжила, Таль ее оставил. Все это сильно влияло на Салли, и она не раз порывалась уйти из дома, а возвращалась только благодаря Иде Григорьевне, которая относилась к ней как к своей дочери и умоляла остаться.

Власти в советские времена сильно заботились о нравственности знаменитостей, и однажды Таля вызвали в ЦК партии и велели сделать выбор: или он вернется к жене, или официально разведется. Гроссмейстер сказал, что не потерпит вмешательства в его личную жизнь, и в результате перестал ездить на зарубежные турниры. Чтобы помочь сыну, мать пошла на уловку: уговорила Мишу подать на фиктивный развод. После этого Таля пустили в межзональный турнир, но не успел он улететь, как заявление было аннулировано.

Настоящий развод состоялся только в 1971-м, а вскоре после него произошла та самая «грузинская история», описанная выше. Таким образом, мужем и женой Михаил и Салли были почти тринадцать лет. Но родными людьми оставались до самой смерти Таля — часто встречались в разных городах и странах, постоянно перезванивались.

Когда они были совсем молодыми, Салли как-то спела Талю песню, которая начиналась так:

И первая строчка стала их паролем на всю жизнь. Когда они были вместе, да и много лет спустя, Таль неожиданно звонил ей откуда-нибудь из Буэнос-Айреса и всякий раз напоминал: «я сказал тебе не все слова…». Салли до сих пор кажется, что в их жизни он сказал ей не все слова…

В 1979-м, используя в качестве трамплина Израиль, Салли с сыном оказались в Германии. Но без немецкого паспорта Георгий не мог поступить в медицинский институт и через год решил вернуться в отчий дом, чтобы закончить образование. К тому же в Риге его ждала невеста, вскоре ставшая его женой. Таль, безумно любивший сына, приложил немало сил, чтобы добиться желанного разрешения (говорили, что ему пришлось дойти до самого Андропова). Тем не менее, за два года до смерти отца Георгий снова уехал на историческую родину в Израиль, и с тех пор уже много лет успешно работает стоматологом в Беер-Шеве. Он отец троих детей, причем младшая дочь Мишель названа в честь Таля, дома ее часто называют Мишей…