ХРОНИКИ ДАО - Deng Ming-Dao

– Интересно, чем они там занимаются? – вслух задумался Сайхун.

– Бабушка учит женщин боевым искусствам.

– Давай посмотрим одним глазком. Может быть, увидим какой-нибудь полезный прием.

Летящее Облако пытался сопротивляться Сайхуну – ведь кому, как не ему, надлежало оберегать Молодого Господина от всяких бед. Постаравшись придать своему лицу как можно более важное «конфуцианское» выражение, Летящее Облако с достоинством возвестил:

– Вам это делать не пристало, Молодой Господин.

Сайхун тут же бросился высмеивать товарища. Он начал громко описывать Летящее Облако в виде старого высушенного сморчка-мудреца, в очках и с реденькой бородкой.

– Но Бабушка запрещает приходить в этот зал, – Летящее Облако старался сохранять рассудительность. – Помните об уместности желаний, Молодой Господин.

– Ага, но что если Бабушка не узнает об этом? – смеясь, не унимался Сайхун.

Строгое конфуцианское выражение на лице у Летящего Облака сменилось чисто мальчишеским изумлением.

– Что говорит Молодой Господин?!

Сайхун удовлетворенно ухмыльнулся: все-таки ему удалось хотя бы частично разрушить этот неприступный фасад учености. Мысль о том, что у Летящего Облака еще оставалась гадкая реденькая бородка, все еще не давала ему покоя.

– А мы заберемся на крышу, – заговорщически произнес Сайхун.

– О, Молодой Господин!

Так, радостно отметил Сайхун, вот и бородка пропала; куда лучше, когда имеешь дело с таким же нормальным парнем, как я.

Поскольку двери были закрыты, а решетчатые окна забраны непрозрачным стеклом, единственная возможность хоть одним глазком взглянуть на происходившее внутри зала заключалась в том, чтобы забраться на крышу и отодвинуть несколько кусков незакрепленной черепицы. Обнаружив неподалеку подходящее дерево, Сайхун начал по нему взбираться; Летящее Облако на мгновение задумался над тем, что они поступают нехорошо, но, с другой стороны, ему нельзя оставлять Молодого Господина без присмотра – и последовал примеру Сайхуна. Осторожно ступая по крыше нижней галереи, мальчики добрались до главной крыши павильона. Плитки черепицы оказались гладкими, они крепились под острым углом; однако плотно прижимаясь к карнизу, мальчики постепенно добрались до плоской коньковой доски наверху. Летящее Облако дрожал от страха, а Сайхуну, судя по всему, высота была нипочем.

Наконец они достигли центра, легли на животы и потихоньку отодвинули несколько плиток черепицы. Они тут же увидели Ма Сысин: она наблюдала за женщинами, которые тренировались в парных поединках.

Ма Сысин была дочерью премьер-министра династии Цин. В свое время она изучала боевые искусства у одной буддийской монахини в Эмэйшань (провинция Сычуань). На протяжении многовековой китайской истории монахам, жившим в уединении на непроходимых горных вершинах, часто приходилось защищать себя от всевозможных бандитов и дикого зверья. Соединив известные стили кулачного боя с приобретенными метафизическими знаниями, монахи создали весьма сложные и совершенные техники боевых искусств. Это наследие монахи долгое время передавали от одного поколения к другому, попутно оттачивая приемы. В основном это искусство не выходило за пределы монашеских общин, и лишь очень редко какому-нибудь мирянину удавалось приобщиться к нему. Ма Сысин жила в монашеской обители; там она освоила не только умение сражаться без оружия, но и циньна (техника проведения захватов и удержания конечностей), а также цингун (способ по желанию делать свое тело невесомым для выполнения прыжков и акробатических приемов). Конечно, Ма Сысин также отлично научилась обращаться с различным оружием.

Искусство, которым владела Ма Сысин, создавалось женщинами и для женщин. Монахини отлично знали уязвимые места женского тела и то, что сила женщины не безгранична; благодаря этим знаниям они смогли создать воистину уникальные методы тренировки внутренней энергии. Основываясь на химии женского организма, монахини изобрели внутреннюю телесную алхимию для представительниц прекрасного пола. Хорошо изучив эти техники и приемы (мужчинам запрещалось даже наблюдать за тренировками), женщина могла бесстрашно встретиться на равных с самым яростным и сильным противником.

Оружие, которым пользовалась Ма Сысин, относилось к женскому типу; но оно обладало страшной силой. Основным оружием был ее кнут, состоящий из двадцати трех отрезков плетеной сыромятной кожи. Каждый отрезок имел на концах стальные шарики; отрезки соединялись между собой с помощью этих шариков, наподобие цепочки. Еще у Ма Сысин был особый пояс-кушак: внутри пояса проходило плетение из стальных нитей, а на концах свисали стальные шарики. При этом пояс был и выглядел вполне настоящим, он всегда был под рукой, и им можно было пользоваться для удушения или битья противника. Наконец, головные украшения Бабушки скрывали в себе метательные дротики, а в длинных рукавах были спрятаны маленькие короткие кинжалы.

В большинстве занимающихся женщин Сайхун распознал служанок. Он тут же вспомнил, что несколько раз слышал, как служанки ночью убивали забравшихся в поместье непрошеных гостей, удушив их своими поясами, прошитыми стальной нитью. Теперь Сайхун видел все упражнения, которыми занимались женщины: здесь был и бой с воображаемым противником, и парные учебные поединки, и удары по мешочкам с песком, и отработка приемов на деревянных манекенах, и многое другое.

В центре тренировочного зала стояло сто восемь пирамид, сложенных из изящных плошек для риса. Каждая пирамида состояла из пяти плошек – четыре образовывали основание, а перевернутая пятая находилась наверху. Итак, сто восемь пирамидок, каждая на расстоянии шага от остальных, образовывали на полу узор в форме цветка сливы.

Две служанки вели бой, стоя на этих самых пирамидках. Привыкая ступать на плошки из тонкого фарфора, ученицы укрепляли свои ноги и совершенствовали свое умение сохранять равновесие; кроме того, прыгая с одной пирамидки на другую, они еще занимались цишун. Все это делалось во время боя, между прыжками и ударами, нацеленными в самые уязвимые к надавливанию точки. Но движения их ног были настолько уверенными и точными, что ни одна плошка не была ни разбита, ни перевернута.

И все-таки, несмотря на свою опытность, женщины-бойцы иногда все же допускали ошибки. Когда происходила очередная оплошность, Ма Сысин, внимательно наблюдавшая за всеми в зале со своего кресла, лично демонстрировала свое владение цингун. Она вставала с кресла и, размахивая раздвоенной бамбуковой палкой, скользящими прыжками покрывала двадцатифутовое расстояние, чтобы наказать неуклюжую ученицу.