ХРОНИКИ ДАО - Deng Ming-Dao

С этими словами Туман В Ущелье растворил окно.

– Выгляни наружу. Разве ты не видишь, что это ветви деревьев, качаясь на ветру, отбрасывают тени на бумагу и царапают стены?

Сайхун пристыженно поглядел на служку: – Ты хочешь сказать, что нет никаких демонов?

В ответ Туман В Ущелье ободряюще улыбнулся: Сайхун сам разобрался, где правда.

Тогда Сайхун помчался к подставке, где катался от хохота Журчание Чистой Воды, и в ярости набросился на него.

– Ты обманул меня! Врун! – кричал Сайхун, безуспешно пытаясь ударить служку. Но Журчание Чистой Воды, повалившись на спину, лишь заливисто смеялся, позволяя Сайхуну тузить его, как только хочется.

Десятое утро их путешествия выдалось туманным и облачным. Осень подходила к концу, и воздух становился студеным. Деревья, окаймлявшие поля провинции Шаньси, теперь казались фантастическим маревом красного, оранжевого и желтого оттенков, словно их ветки превратились в обломки застывшей хаотично перепутанной радуги. Сайхун поплотнее одернул куртку, укрываясь от пронизывающего ветра, и засмотрелся вдаль. На горизонте возник туманный силуэт горной цепи Хуашань.

Горы выросли впереди величаво и неожиданно, словно подчеркивая еще больше плоскости окружающих равнин. Они поражали воображение своими резкими, угловатыми очертаниями, и многие скалистые склоны были настолько отвесными, что крайне мало смельчаков отваживалось взобраться на вершину. Неземная красота горного пейзажа служила отличной декорацией для духа даосизма.

Хуашань вызывал у Сайхуна чисто детские впечатления гигантской неприступной цитадели. Он почувствовал какой-то страх и начал проситься обратно домой.

– Братья, это путешествие уже не кажется мне таким чудесным, – сказал он им, когда подошло время очередного привала. – Давайте лучше вернемся домой и придумаем какую-нибудь новую игру.

Служки переглянулись. Журчание Чистой Воды поднял котомку Сайхуна и достал оттуда трещотку из ротанга.

– Эй, Маленький Брат! Отчего бы нам не развеселиться и не посмотреть, что там наверху?! – спросил он.

– Я хочу домой, – возразил Сайхун, оборачиваясь к служке.

– А как насчет засахаренных яблок? – поинтересовался Туман В Ущелье. – Говорят, что нигде их не делают такими вкусными, как высоко в горах.

– Нет-нет, мне уже ничего этого не хочется.

Юноши в растерянности уставились на закапризничавшего мальчугана. Потом Журчание Чистой Воды разочарованно вздохнул.

– Кстати, Сайхун, – вдруг оживился Туман В Ущелье, – разве мы не рассказывали тебе один секрет?

С этими словами служка ласково коснулся рукой плеча Сайхуна. Он попал в точку: любопытство тут же овладело Сайхуном.

– Какой секрет?

Журчание Чистой Воды тут же подоспел на помощь:

– Т-с-с! Не говори ему! Помнишь: мы же обещали Да Си никому ничего не рассказывать!

– Скажи! Скажи! – раззадорился Сайхун.

– Ни в коем случае! Молчи, Брат! Тогда Туман В Ущелье одернул брата:

– Ладно, – с серьезным видом произнес он, – мы расскажем ему.

– Конечно, конечно! Расскажите мне все!

– Понимаешь, Сайхун, мы хотели, чтобы это было для тебя сюрпризом. Ну да ладно: там, наверху, тебя ждет не только дедушка по материнской линии, но и Гуань Цзюинь.

– Правда?

– Да. А теперь пойдем: к вечеру мы должны добраться до постоялого двора. Завтра нам предстоит подняться в горы, а это займет пару дней, не меньше.

– Ладно! – воскликнул Сайхун, снова повеселев. Он обернулся к Журчанию Чистой Воды: – Ты понесешь меня, Брат?

– Я? – переспросил Журчание Чистой Воды. – Ни за что. Ты весишь почти шестьдесят фунтов, а у меня еще с прошлых раз спина отваливается.

– Я тебя больше не люблю! – возмущенно воскликнул Сайхун. – По-прошу-ка я Старшего Брата.

– Ты только не сердись, но Старший Брат уже давно в пути! – рассмеялся Журчание Чистой Воды.

Вне себя от негодования, Сайхун опустился на дорогу.

– Я никуда не пойду!

– Как хочешь. – Пожав плечами, служка подхватил свою котомку и посох и зашагал вперед.

– Я останусь здесь! – взвизгнул Сайхун.

Но Журчание Чистой Воды уже почти поравнялся со своим братом. Они сделали почти две сотни шагов… и дальше отправились уже втроем.

На следующий день путешественники достигли подножия горного массива Хуашань. Перед ними прямо в небеса вздымались отвесные скалы; казалось, что гранитные глыбы ни за что не пустят путников наверх. Лишь единственная, почти незаметная тропинка вела к вершине.

Вначале был трудный четырехчасовой подъем; трем путешественникам пришлось преодолеть два перевала и после спуститься в большую долину, прежде чем они добрались до террасы Цинкэпин – прекрасного соснового бора, в котором соединялись несколько горных речушек. Они заночевали в небольшом храме. Там оказалось еще несколько гостей – даосских священников и служек, так что двум товарищам было с кем поговорить.

Окрестности храма были настолько красивыми, что просто дух захватывало. Горы Хуашань вокруг причудливо возвышались над стеной корявых, вековых сосен грудой исполинских обломков. Шум водопадов сливался в успокаивающую музыку, а холодный и чистый горный воздух бодрил. Здесь безраздельно царствовала первозданная природа. Руки человека нигде не ощущалось, только горы темнели в своей девственной красоте.

На следующее утро путники начали восхождение на первый из пяти главных пиков Хуашань – Северный пик. Эта высокая гранитная свеча, словно часовой, охраняла покой остальных четырех вершин, прятавшихся за Северным пиком. Через эту гору проходил единственный путь в сердце Хуашань, причем путь нелегкий и опасный. Вознамерившемуся подняться наверх вначале попадался на глаза обломок скалы с надписями: «Измени свое решение» и «Гораздо безопаснее вернуться назад». Служки вместе с Сайхуном миновали первое предупреждение, но вскоре на пути им встретился громадный Камень Воспоминаний, на боку которого было начертано: «Вспомни о своих родителях», а еще «Смело отправляйся вперед!».

Им удалось все-таки добраться до вершины Северного пика. Подъем проходил в три основных этапа по тропинке, ширина которой была всего лишь два фута. Длинные пласты породы образовывали гигантские ступени; кроме того, в скале были вырублены уступы, рядом с которыми крепились куски железной цепи – для страховки. Многие часы троица из последних сил взбиралась по ступеням в склоне Тысячефутовой Пропасти, потом преодолела Стофутовое Ущелье и дюйм за дюймом карабкалась вдоль Небесной Борозды, прежде чем оказалась на вершине.

Северный пик представлял собой гранитный зуб, высоко взметнувшийся над теснящимися внизу горами поменьше. Его голые склоны были почти отвесными, лишь редкие чахлые сосенки и кустарники кое-где тянулись 4сквозь камни к небу. Вершина пика была настолько узкой и острой, что на ней едва мог уместиться один человек. Ни о каком горном плато нельзя было и мечтать. Одинокая тропинка с почти выкрошившимися ступенями змеилась, минуя два камня, символизировавшие ворота, к крохотному храму, выстроенному на остром скальном выступе. Храм был всего около двадцати футов шириной и стоял на сваях, которые уходили вглубь склона. Фасад строения был сделан из кирпича и известняка, а покатую терракотовую крышу поддерживали две простые колонны, покрытые красным лаком. Из-за необходимости вписаться в основание храм был сделан в виде цепочки из нескольких крохотных зданий, вытянувшейся словно на цыпочках по прямой линии, как горная гряда.