ХРОНИКИ ДАО - Deng Ming-Dao

Кровь тут же бросилась Сайхуну в голову. Однако монах лишь глянул на болтунов и ласково улыбнулся.

– Преимущество воина заключается в умении избежать конфликта, – продолжил он свои наставления ученикам. – Вы учились боевым искусствам не для того, чтобы убивать, стяжать себе славу или превозносить свою религию. Цель заключается в самодисциплине и самозащите.

– Так ты хочешь сказать, что все они девственники? – не унимался сидевший за столиком.

– Судя по всему, да, – громко ответил ему дружок. – Не исключено, что они вовсе не мужчины! Э-эй, даосики! У вас что-нибудь мужское в штанах есть?

– Да ну, если и есть, то наверняка не больше лесного ореха!

– Так ты думаешь, что они вовсе бабы не видели? И даже не знают, как она выглядит?!

– Точно! Откуда им знать, если они все равно не знают, что с ней делать!

Сайхун почувствовал, что вот-вот взорвется; мускулы напряглись, готовясь к бою. Он обернулся к монаху, надеясь уловить хоть малейший сигнал действовать, но тот лишь неторопливо повернулся к говорунам, не меняя своей благосклонной улыбки.

Под вроде бы спокойным, но настойчивым взглядом монаха болтуны разом присмирели и вскоре забеспокоились. На несколько минут вокруг воцарилась мертвая тишина. Потом монах знаком приказал ученикам собираться в путь-дорогу.

– Встреча с людьми, демонстрирующими свое невежество, – еще не приглашение к бою. Осознавая свои умения, вы должны понимать этих несчастных, поэтому вместо ненависти в вашем сердце должно быть искреннее сострадание к ним.

Сайхун еще не достиг пятнадцатилетнего возраста, но уже успел прослыть прекрасным бойцом. Когда мастера боевых искусств включали его в состав участников турниров, юноша честно выигрывал свою часть поединков. Фигура странствующего даоса-ученика привлекала к себе внимание: высокий, крепкий и красивый парень, с хорошо развитой мускулатурой, широким безусым лицом и заплетенными волосами, которые не обрезались с момента прибытия в Хуашань. Теперь это был гордый молодой даос, смелый и решительный во всех своих начинаниях.

Проходя через небольшой городок, Сайхун увидел на центральной площади объявление о прибытии бойцов из Общества Белого Журавля. Большой плакат гласил: «Белый Журавль! Мы первые в Поднебесной, и если мы здесь, то второго места не достанется никому».

Сайхун остроумно приписал чуть ниже: «Если уж я здесь, то вам придется довольствоваться вторым местом».

На следующий день представители Белого Журавля сделали еще одну приписку: «Приходи сюда завтра (если, конечно, осмелишься)».

«Буду непременно!» – подтвердил Сайхун.

Итак, на следующий день у плаката Сайхун встретил пятерых зрелых юношей в изящных шелковых одеждах. На нашем герое было лишь простое серое одеяние даоса из грубой ткани.

– Как? Так это ты? Ты же еще сопливый мальчишка! – воскликнул предводитель бойцов из Белого Журавля, крепкий юноша двадцати восьми лет. – Ты поступил глупо, делая столь высокомерные заявления. Кроме того, насколько я вижу, ты даос, а я не могу драться с монахами,

– Я не даос, – возразил Сайхун. – Я странствующий собиратель лекарственных растений, а еще боец.

– Щенок! Да я даже во сне могу рассказать поболее, чем ты в бодрствующем состоянии!

– Ха! Действительно, мои знания тебе могут разве что присниться!

– Слушай, малыш, лучше попридержи язык! – взревел предводитель.

– И сколько вас будет нападать? – словно между прочим спросил Сайхун. – Я просто хочу знать, сколько гробов придется заказывать.

– Твоя наглость не знает границ. Драться буду только я. Скажи мне, маленький даос, откуда ты родом, чтобы было куда переправить твои смердящие останки!

– Тебе это не потребуется. Сражайся, если ты мужчина!

Тогда главный боец Белых Журавлей прыгнул вперед, на Сайхуна. Тот спокойно стоял, концентрируя свою ци. Когда противник почти коснулся Сайхуна, юный боец мгновенно опустился на землю, нанеся удар прямо в пах нападавшему; второй ногой он сделал «мельницу», подцепив лодыжку противника и заставив его грохнуться оземь.

В следующую секунду Сайхун вскочил и всем своим весом опустился на живот предводителя Белых Журавлей, потом перевернул его и, сложив его ноги по-лягушачьи, рванул на себя мышцы бедра.

– Ну что, говорил я тебе? – насмешливо бросил Сайхун, неторопливо уходя с места поединка. Он чувствовал себя победителем, и его переполняла радость от собственного превосходства.

Наконец, пришло время возвращаться в Хуашань. Сайхун думал об этом с неудовольствием: краски и удовольствия этого мира завораживали его. Ему нравилось богатство и почет, в котором купалась его семья; он получал удовольствие от изысканных одежд и богатой утвари. А как можно было отказаться от выездов на природу, где готовилась свежевыловленная рыба, утки и изысканные блюда из медвежьих лап! Кроме того, он не уставал радоваться своим победам на турнирах и даже начал завоевывать славу настоящего бойца. В сравнении со всем этим скудная, почти нищенская жизнь в горах Хуашань с жесткой дисциплиной и всяческими лишениями казалась ему абсолютно невыносимой. Но делать нечего, он не мог не вернуться. Испустив вздох разочарования, Сайхун начал подниматься в гору. В храме Великий Мастер тут же вызвал Сайхуна к себе.

– Ну что, думаешь, что необычайно талантлив? Сайхун уверенно кивнул головой.

– Это неправда. Ты просто удачлив. Если ты действительно хочешь стать хорошим бойцом, ты должен овладеть медитацией. Твоя внутренняя система должна быть совершенной – именно внутреннее является источником силы, так что ты должен проникнуть глубоко внутрь себя, используя все свои возможности для развития этой самой силы.

– Я уже не раз побеждал в соревнованиях и личных поединках.

– Если перед боем ты будешь медитировать, то станешь еще лучшим воином. Это позволит тебе высвобождать совершенно необычную энергию.

– Я уже овладел внутренними техниками боевых искусств и знаю, что могу драться.

– Но ты никогда не занимался глубоко медитацией, а духовное в конечном счете всегда выше просто боевого.

– Может быть, но меня это не интересует. Там все гораздо интереснее. За время странствий я побывал в Пекинском оперном театре, некоторое время был членом цирковой труппы и имел возможность поучиться у многих знаменитых мастеров. Если бы я не был странствующим даосом, то никогда не узнал бы всего этого. Члены священного ордена не имеют возможности изучать самые жестокие элементы боевых искусств. Я же хочу научиться самым совершенным приемам, но здесь, на горе, мне этого не добиться.

– Значит, ты полагаешь, что уже стал великим мастером? – словно между прочим поинтересовался старый учитель.