Андрей Меркин - Записки «лесника»

В те годы раз в неделю в классе проходила политинформация, и как раз Демичева поручила мне сделать доклад про «израильских агрессоров».

Наслушавшись «вражьих голосов», я выдал охуевшим одноклассниками и цэковской сучке:

– Израиль порвал арабам жопы и хуй когда уйдёт из Иерусалима.

Зря я это сделал!

Да и не мог я тогда знать, что много лет спустя судьба забросит меня в Израиль.

Меня тут же отвели в кабинет директора, где уже сидела сама директриса и завуч Жопа Сергеевна с огромной жопой наперевес.

Получил страшных пиздюлей и обещали исключить из школы и пионеров одновременно.

Особенно лютовала Сергеевна, которая своей необъятной жопой пыталась загнать меня в угол директорского кабинета, а там сожрать с потрохами.

И всё допытывались:

– Кто тебя этому научил?

Папу вызвали в школу, и там он этот конфликт быстро погасил, а Демичева заклеймила меня «махровым антисоветчиком» – вплоть до десятого класса.

Как раз перед окончанием школы её назначили у нас классным руководителем.

И она писала характеристику каждому для поступления в институт.

Ведь средний балл у меня был 3,0 – самый худший среди двух десятых классов.

Одна четвёрка только на весь аттестат, по иронии судьбы по обществоведению, которое преподавала как раз Демичева.

Пришлось подрулить к ней с шикарным букетом роз на выпускной вечер и рассказать, как я люблю Партию и Правительство.

Характеристику написала нормальную и в ВУЗ я один из всего класса поступил.

Но как поступил!

Сейчас расскажу…

В те времена поступить в институт без репетитора было практически невозможно.

Родители решили направить меня по папиным стопам и наняли бывшего доцента МИИТа, а ныне труженика репетиторского фронта, ударника «червонцев» и «четвертных», некоего уникального чела по имени Вадим Николаевич.

Его я запомнил на всю жизнь!

За полгода жёсткого, как порно, репетиторства Вадим Николаевич вдолбил в наши мозги, засранные московским «Спартаком», сисястыми буфетчицами, портвейном, разбитными девками, «Дип Пёплом», «Лед Зеппелином» и прочими «Машинами времени» непреложные истины геометрии Лобачевского.

Под «Лестницу в небо» Роберта Планта «моя рыдаль», причём перманентно. В том же году, когда заканчивал десятый класс, мы с друзьями набрались наглости и прямо во дворе возле парка Сокольники построили настоящую «хибару» из дерева.

Строили всем миром, по правилам строительной техники.

Вечером после танцев приводили туда лимитчиц и драли, как сидоровых коз – причём с особым цинизмом.

Всё это безобразие происходило под раздолбаный кассетник «Весна» и плантовскую «Лестницу в небо».

Но простояла «хибара» недолго – пришли менты с бульдозером и всё снесли на хуй.

За нас заступились бабушки-старушки, что возле подъезда.

– Детишки фулюганють, но по-тихому, без фанатизма.

А участковый им говорит:

– Какие в пизду детишки? Там гондонов под лавкой больше, чем в аптеке!

А также математики, основ высшей математики, физики, и – о Боже! – даже русского языка и литературы как сочинения на вступительном экзамене.

Гарантию поступления доцент давал 100 % и, как мы увидим в дальнейшем, не обманул.

Вместе со мной постигали азы и премудрости математики и физики такие же два долбака и придурка.

Они мне напоминали знаменитых героев бессмертного романа Ильфа и Петрова.

«Никеша и Владя были вполне созревшие недотёпы».

Любимыми словами Вадима Николаевича были:

– Не волнуемся, смотрим, по схеме.

На любые тригонометрические функции, уравнения с тремя или двумя неизвестными у него был свой личный, специфический и индивидуальный подход.

Он терпеливо, а главное, очень доходчиво разъяснял нам решение дебильных задачек про «из пункта А в пункт Б вышел поезд или пассажир», а когда он туда придёт и придёт ли вообще, хуй его маму знает.

Это же касалось мудрёных задач по физике про сопротивление, напряжение, выделение энергии и прочей нудной и совершенно непонятной хуйни.

Короче, всего за шесть месяцев он сумел натаскать нас, что безуспешно пытались сделать учителя наших школ в течение долгих десяти лет.

Именно натаскать, а не научить!

– Забудьте всё то, чему вас учили в школе, – медленно вдалбливал в наши головы Вадим Николаевич.

– Не волнуемся, смотрим, по схеме – это оседало в наших мозгах, как «Отче наш».

Все его «схемы» в корне отличались от школьных, но позволяли щёлкать физику и математику в пределах вступительных экзаменов в ВУЗ, как орехи.

Плюс ко всему накануне экзаменов он достал нам пачку уже проверенных от ошибок фото-шпаргалок сочинений на любые темы.

И призвав не волноваться и действовать по схеме, сказал, что одна из этих шпор обязательно будет темой сочинения.

И не ошибся.

Вид у самого Вадима Николаевича был довольно экстравагантный.

Стрижен наголо – большая редкость по тем временам, на голове буддистская шапка, сандалии на босу ногу, парусиновые брюки.

Эдакий Корейко начала 1970-х годов. Или диссидент, свободный художник, бард и менестрель своего времени.

Мало того, он сказал, как нам надо правильно сесть на вступительном экзамене по письменной математике – через ряд – чтобы получить три одинаковых варианта.

Результат был ошеломительный! Мы все получили по пятёрке.

Вадим Николаевич предложил не волноваться и смотреть по схеме.

Наступил день устного экзамена по физике. Тут пришлось труднее, «схема» доцента дала непредвиденный сбой и задачка попалась злоебучая, как старушка.

Пришлось очень сильно напрячь мозги, но решение пришло в последнюю секунду благодаря магическим, вы не поверите, «смотрим» и «по схеме».

Четвёрка!!!

Никеша и Владя также отдуплились по четыре балла.

Далее мы все трое благополучно «сдули» со шпор сочинения, не доглядев по одной запятой, и дружно получили по четвёрке.

Наступил решающий день.

Экзамен по устной математике. У недотёп дела были получше, благодаря средним аттестатам 4,0 балла. А у меня только 3,0.

А проходной балл был 21,0. Их устраивала четвёрка, а мне нужно было кровь из носу получать пятёрку.

Но я с блеском решил тригонометрическую задачку, обсчитал логарифм и приговорил к смертной казне мудрёное уравнение прямо у доски. Профессор только крякнул и спросил:

– Что за «схема»? – и откуда я её знаю, слегка прихуел, но вывел твёрдую пятёрку.

«Ура, товарищи!» – как говаривал Левитан.

Я поступил на дневное отделение МИИТа – строительный факультет.

Говорят, что когда об этом узнала седенькая математичка Мариванна, то она чуть не сошла с ума.