Паоло Ди Канио - Ди Канио Паоло. Автобиография

Понять это помог мой отец. Когда я думаю о том, что он для меня сделал, на какие жертвы пошел ради меня, я вздрагиваю и на глаза наворачиваются слезы. В моей памяти всплывают воспоминания — фотоснимки прошлых событий. И я плачу, потому что часто не понимал, что делал отец, и показывал свой норов.

Когда меня отдали в аренду в «Тернану», я зарабатывал очень мало. Каждые две недели отец полтора часа ехал ко мне поездом из Рима. Я встречал его на перроне. Он выходил из поезда, мы немного стояли обнявшись, а затем он давал мне конверт со 100 000 лир (около 45 евро). И все это в полной тишине. Потом он бежал на другой перрон, чтобы успеть на поезд в обратном направлении. И снова у меня мурашки по телу, когда думаю о том, что он делал. Он тратил три часа своего единственного выходного дня на то, чтобы привезти мне немного денег, которые он зарабатывал, вставая в пять часов утра и идя на работу. У него было о чем беспокоиться: чтобы прокормить четверо детей, он работал шесть дней в неделю. И, тем не менее, он делал это для меня. Диву даешься, что родитель может сделать для ребенка. Своим успехом я обязан отцу, который научил меня всему. Но он учил не словами, а примерами. И именно такие уроки откладывались в моем сознании лучше всего. Он никогда не рассказывал, как надо делать, он просто показывал.

Для меня это высшее искусство, которым должен владеть отец. В этом вся суть: уметь передать семейные ценности своему ребенку, готовя его или ее к реальной жизни. Кто–то, посмотрев на мою жизнь со стороны, скажет, что мы с отцом не были близки, поскольку не проводили вместе часы, занимаясь тем, чем обычно занимаются нормальные отцы со своими сыновьями.

Он тоже болел за «Лацио», но мы с ним никогда не говорили о футболе и не ходили вместе на стадион. Он никогда не приходил посмотреть, как я играю, он никогда не стоял возле поля, подбадривая меня, как делали многие отцы моих партнеров по команде в юношеской академии.

Он никогда не спрашивал меня «Ну что, сын, как прошел день? Что вы сегодня учили в школе?» Он никогда не запрещал мне есть конфеты и не заставлял делать уроки, и еще многое из того, что делают родители в фильмах. Он просто показывал нам, как нужно поступать. Нам не требовалось, чтобы он всегда был рядом. Нам не нужно было, чтобы он нас обнимал. Мы знали: его нет рядом, потому что он работает. Мы знали, что если он не хочет с нами разговаривать или делать что–то для нас, это потому что он устал или нервничает, или то и другое.

Я стараюсь делать для своих дочерей Людовики и Лукреции то же, что мой отец делал для меня. Конечно, я не могу повторить абсолютно все. Наши жизненные пути кардинально отличаются друг от друга. В сравнении с моим отцом у меня, как и у моей семьи, легкая жизнь.

Научить детей ценить тяжелый труд становится все сложней. Я тружусь не покладая рук, чтобы заработать деньги, и получаю достойное вознаграждение за свои старания. Но не стоит забывать, что мне, все–таки, повезло: Бог наградил меня талантом. Без труда и жертв я бы, конечно, не добился того, что имею, но это не так очевидно.

Как ни странно, когда у тебя есть деньги, приходится прилагать еще больше усилий, чтобы передать определенные моральные ценности своим детям. Нельзя просто показать пример и все, потому что, скорее всего, их судьбы будут отличаться от твоей. Возьмем, например, Людовику. Уже сейчас, в восемь, она понимает, что не такая, как другие девочки. Она знает, что не у всех есть столько игрушек, как у нее, и что не каждая может похвастаться бассейном в доме. Но я не думаю, что она ощущает себя другой, нежели ее сверстницы. Она знает, что вещи не даются от рождения и не падают с неба. Такое понимание — результат упорного труда, моего и Беллы, потому что без моей жены мы бы мало чего добились.

Я стараюсь привить своей дочери ценность и важность тех возможностей, которыми она располагает. Она поездила по миру, выучила иностранный язык, у нее есть родители, готовые для нее на все.

Помню, когда она была совсем маленькой, она хватала игрушку и кричала: «Моя!»

Я сразу же забирал у нее эту игрушку и наставлял: «Нет, эта игрушка общая. Когда ты играешь, ты должна делиться с другими детьми. Эта игрушка принадлежит всем».

Я пожинаю плоды такого воспитания каждый день. Людовика — одна из самых щедрых людей, которых я знаю. Порой она даже слишком щедра. Она постоянно отдает свои игрушки друзьям. Например, она может пригласить их к себе и сказать: «Мама, Келли очень нравится эта кукла. Можно она возьмет ее поиграть?»

Через несколько дней кукла бесследно исчезает, а Людовика заявляет: «Келли так понравилась кукла, что я решила ей ее подарить. Мама, ты бы видела, как счастлива была Келли!»

Это очень приятно, хотя иногда мне приходится сдерживать свою дочь. Иначе я должен буду покупать игрушки половине девочек в Британии. И все же, я рад, что Людовика поняла, насколько важно делиться тем, что у тебя есть.

Я также считаю очень важным научить своих детей осознавать, что вещи не даются легко. Лукреции только два, а Людовика ведет довольно активный образ жизни для ребенка восьми лет. С сентября по май она посещает английскую школу. В то же время она записана в школу в Терни, и каждый день ее итальянский учитель высылает ей домашнее задание, которое она выполняет и отправляет назад в Италию. Затем, в конце мая, после окончания сезона, она проделает то же самое в обратном порядке. Она ходит на занятия в Терни и выполняет задания, присланные из Лондона. В общем, ей приходится делать двойную работу по сравнению с обыкновенными школьниками.

Это тяжело, это требует усилий. Думаю, у меня бы так точно не вышло. Но это дает ей преимущество перед другими, она будет чувствовать себя комфортно в обеих образовательных системах. А мне нравится, что это тяжело, что это борьба. Мне нравится, что ей приходится упорно трудиться, чтобы оставаться на высоте как в Италии, так и в Англии.

Мне кажется, что дети, у которых есть все, рискуют потерять такое преимущество, у них может пропасть желание преуспеть. Может быть, им не хватает той жесткости, которую привили мне в Квартиччоло. Слишком много детей богатых родителей считают, что поскольку у них есть все, им не нужно прилагать никаких усилий.

Я могу дать своей дочери стартовую площадку, все необходимое для успеха в жизни. Но я не могу привить ей это страстное желание стать достойным человеком. Все, что в моих силах — это ставить перед ней задачи, следить за тем, как она с ними справляется, и надеяться, что у нее появится желание добиться успеха в жизни.

Она росла на моих глазах. Кажется, только вчера ее держали на руках крестные отец и мать — Эннио и Леда Биноччи. День крестин стал одним из самых счастливых в моей жизни. Мне хотелось быть с дочерью вечно. Но я знаю, что однажды она пойдет дальше своим путем, и все, что я могу ей дать — инструменты, необходимые для выживания в этом мире.