Паоло Ди Канио - Ди Канио Паоло. Автобиография

Это и есть проблемой кампаний вроде «Скажи Нет». Кажется, они не понимают, что просят детей не просто сказать «Нет» наркотикам, а просят сказать «Нет» своим друзьям. И с этим трудно бороться.

Когда я думаю о прошлом, я почти удивляюсь, что не подсел на наркотики. Я полагаю, есть две причины, почему это не произошло. Одна — простая и бытовая, вторая — более сложная.

Первая причина заключается в том, что я просто не люблю курить. Когда я первый раз попробовал «траву», она не произвела никакого эффекта на меня, и это нормально. Я не думаю, что каждый одурманивается в самый первый раз. Но что действительно запечатлелось мне с того раза, так это отвращение, которое я почувствовал от ощущения дыма во рту. От вкуса дыма внутри мне стало дурно. Вот почему я никогда больше не курил сигарет. Я просто не мог заставить себя курить, что в значительной степени отдалило меня от марихуаны. Также выручило то, что я был упрямым. Не счесть, сколько раз после этого мне предлагали наркоту, но я всегда говорил «нет». И не потому, что это меня не искушало, а потому, что вкус дыма был свеж в моей памяти.

Другой причиной, благодаря которой я держался вдали от наркотиков, были прекрасные образцы для подражания в лице, конечно же, моих родителей и братьев. Я никогда не видел, чтобы они принимали наркотики или имели малейшее отношение к ним. Это был как другой мир. Я всегда знал, что когда возвращаюсь домой, я попадаю в «драг–фри» зону.

Для меня наркотики никогда не были важной частью выездов, в отличие от некоторых парней из «Ирридучибили». В поездах с нами всегда была полиция, но они не докучали нам. Всегда были одни и те же «копы», которые уже знали нас, и они смотрели на нас сквозь пальцы, лишь бы мы совсем не выходили из–под контроля.

Как только мы приезжали во вражеский город, мы начинали проявлять свое присутствие там. Как правило, полицейские следовали за нами повсюду, так что нельзя было делать все, что захочется. Но само острое возбуждение от похода по вражеской территории в составе моба, с песнями, с флагами — как будто мы захватили город — тяжело описать людям, никогда не имевшим подобного опыта.

Когда находишься в толпе, в составе моба, чувствуешь себя непобедимым. Любой страх или опасение, которые могли быть у тебя, улетучиваются, так как ты чувствуешь силу моба, пронизывающую тебя. Какие бы опасные «траблы» ни происходили, мы никогда не пугались. В меня бросали камни и кирпичи вражеские фаны, меня колотила и травила слезоточивым газом полиция, я видел вещи, которые не хотел бы видеть. Я жил жизнью ультрас и рад этому.

Я помню, как наш поезд направлялся в Бергамо и остановился, не доезжая несколько сотен ярдов до главной железнодорожной станции. У нас была игра с «Аталантой», и мы знали, что их фанаты были в числе самых ярых и буйных в Италии. Так что мы были начеку. Но у нас не было никаких мыслей по поводу того, почему наш поезд остановился.

Скоро мы поняли. Послышались громкие удары по крышам вагонов, затем звук битого стекла. Ультрас «Аталанты» устроили нам засаду! Они заблокировали рельсы и обрушили на наши вагоны град кирпичей, камней и всего, что можно было схватить. Битое стекло было повсюду.

Позже наши парни взяли реванш под стадионом. Везде происходили стычки. Я был, наверное, в пяти ярдах от бергамского шефа полиции, когда его подрезали. До сих пор помню его, бегущего через толпу с окровавленной рукой над головой и кричащего от боли.

В следующем году полицейские не давали нам спуску. Всю дорогу наш поезд ехал в сопровождении полицейского эскорта. Мы прибыли к 10 часам утра и нас отвели прямо на стадион. Наверное, на каждого суппортера приходилось по два полицейских. Мы добрались на стадион к половине одиннадцатого и оставались там под палящим солнцем в течение пяти часов. Мы не могли покинуть отведенное нам место. Вообще ничего нельзя было делать. Мы не могли даже взять чего–нибудь попить, потому что продавцы пугались нас, когда мы приближались. Забавно, что мы даже не переживали. Было неприятно, но поскольку мы оставались вместе и были по–прежнему «Ирридучибили», нам это казалось забавным.

В наши дни много разговоров о футбольном насилии. Преимущественно об этом говорят люди, которые никогда не ездили со своим клубом и вообще не понимают, о чем говорят. Безусловно, среди фанатов есть малая доля явных психопатов — тех, кто в движении только для того, чтобы совершать насилие, но большая часть — это все–таки страстные болельщики, которые получают удовольствие.

Нужно помнить, что когда находишься в толпе, все меняется. Внезапно происходит психологическая трансформация — и ты уже другой человек. Я видел спокойных, кротких парней, превращавшихся в отъявленных головорезов. Есть точка отсчета, момент, когда сила и мощь толпы овладевает тобой, и ты теряешь понимание, что есть «правильно», а что «неправильно». Или вернее, ты определяешь новый смысл для этих понятий.

Это совсем не то, о чем я говорю с удовольствием. В конце концов, мне 32 года, я отец двух дочерей и должен быть примером для них. Но я не могу отвернуться от своей юности, потому что она внесла вклад в формирование меня таким, каким я есть сегодня. Я не живу с сожалением, а мирюсь со своим прошлым. Я был с ультрас и не раз переступал рамки.

Я помню один случай в Падове. Мы проиграли 0:2 и выходили со стадиона. Когда едешь на выезд поддерживать свою команду, есть две вещи, которые сделают тебя счастливым. Одна, естественно, — это победа, другая — добыча какого–нибудь трофея, сувенира у вражеских фанатов. Поскольку ничего не вышло с первой целью, мы сконцентрировались на второй.

Нас было трое и мы были охвачены идеей присвоения флага или шарфа «Падовы». Мы наблюдали за площадкой перед стадионом, подыскивая подходящих парней, чтобы атаковать их. Внезапно мои товарищи побежали к группе из пяти фанатов «Падовы». Я не знаю, почему они выбрали именно этих парней, ведь те были старше нас и превосходили количеством — пять против троих. Но за нами были эффект неожиданности, и, к тому же, «Ирридучибили» никогда не боятся, даже в меньшинстве.

Мы полагали, что все произойдет очень быстро: несколько ударов, схватим шарф и ретируемся. Однако фанаты «Падовы» стали ожесточенно сопротивляться и явно не желали расставаться с шарфом. Все перемешалось, кулаки мелькали в воздухе. Мне нужно было помочь своим друзьям. Я повалил парня с шарфом на землю, а мой друг по–прежнему держал шарф за другой конец. Даже будучи на земле фанат не хотел потерять шарф, свои цвета. Вот это дух ультрас!

Я знал, что мой товарищ также не упустит шарф. Это тоже дух ультрас. Так что я ударил противника, лежащего на земле. Два или три раза, точно не помню. Он выкрикнул от боли и перевернулся на живот, отпустив шарф. Мы получили то, чего хотели, поэтому бросили все и ретировались, веселясь всю дорогу до встречи с остальными «Ирридучибили». Думаю, что мой товарищ не расставался с шарфом вплоть до самого приезда домой.