Александр Кира - Санузел

Такой метод, безусловно, более или менее эффективен. Другой вопрос, желателен ли он. Об армейских туалетах и медосмотрах давно идет молва; истории о людях, которым безумно тяжело приспособиться к новым условиям, бывают комическими или трагическими. Иногда адаптация заканчивается психопатологиями разной степени тяжести. Особенно трудно тем, кого лишают приватности внезапно и насильно, как это происходит во время катастроф или войн, когда непривычным к этому людям приходится подолгу жить в тесном соседстве. То же касается многих учреждений — школ, тюрем, больниц. Но отсутствие приватности — феномен не одних только спецучреждений: это частая особенность и большая проблема большинства мировых трущоб. И даже в современных обычных американских домах это не редкость. Свободная планировка и многофункциональность помещения в сочетании с малой площадью теретически рассчитаны на то, чтобы поддерживать единство и сплоченность семьи, но на деле часто раздражают и провоцируют антиобщественное поведение. Ф. Чапин пишет:

Чувству самоуважения, уважения к себе как к личности, обладающей каким-то положением, едва ли найдется место, если на человека постоянно давит присутствие в доме других людей. Уединение необходимо человеку, чтобы размышлять, читать, учиться, для эстетического наслаждения и созерцания. Вмешательства в исполнение личных желаний не должно быть, чтобы не возникало внутреннего напряжения, которое порождается досадой, обидой, раздражением от постоянных и множественных контактов с другими {5} .

Поскольку в обществе давно принято скрывать от посторонних глаз акты личной гигиены, санузел постепенно превратился в особую, привилегированную, «запретную для других» зону. Более того, почти во всех современных домах эта зона единственная. Отчасти это результат архитектурного планирования, отчасти — новых подходов к воспитанию детей. Сегодня их держат далеко не так строго, как раньше, когда считалось, что детей не должно быть видно и слышно. Теперь их и видно, и слышно, их не учат стучаться или спрашивать позволения, прежде чем войти в комнату к родителям, или соблюдать почтительную тишину, если родители заняты. Отсюда следствие: привилегиями санузла пользуются ради уединения, никак не связанного с гигиеной. Сюда уходят после ссоры, здесь плачут, предаются фантазиям или просто сидят в одиночестве. Чапин и некоторые другие авторы замечали, что

…часто людям необходимо на время сбежать от душащей их социальной роли; отдохнуть от роли родителя, супруга, родственника или ребенка. Можно закрыть окно, чтобы отгородиться от уличного шума; можно закрыть дверь, чтобы другие перестали обращаться к вам за советом, утешением, помощью или чтобы рассказать свежие сплетни; можно выключить радио и телевизор, претендующие на ваше внимание… {6}

Преимуществами «запретной зоны» также пользуются для множества других занятий, никак не связанных с гигиеной, — например, мастурбации или чтения. Поскольку пребывание в санузле гарантирует, что сюда никто не войдет и ни о чем не спросит, здесь часто сводят счеты с жизнью; кроме того, как мы увидим позже, туалет в публичных заведениях — излюбленное место преступников.

Уединение нам также нужно для нормального совершения гигиенических процедур: мы не хотим смущаться или стыдиться. Стыд и смущение можно охарактеризовать как реакции, направленные вовне: мы боимся того, что скажут или подумают другие в различных обстоятельствах (так как знаем, что они скажут и подумают, — или же нам кажется, что знаем). Мы также испытываем стыд и смущение, когда обнаруживается, что мы не соответствуем тому образу, который себе придумали или с которым нас ассоциируют. Поэтому нам неприятно, когда кто-то посторонний по ошибке заходит в ванную, когда наше тело выставлено в неприглядном виде (слишком маленькая грудь, прыщи и так далее), когда нас застают за ковырянием в носу. Подросткам особенно нужна приватность. Именно в подростковый период люди много думают о собственном теле (из-за его наглядных изменений), и это может сказываться на самооценке. Постоянные опыты по уходу за внешностью, эксперименты с косметикой и тому подобным занимают у подростков много времени, и для этого тоже нужна приватность.

Бывает, мы ведем себя скромно, потому что не знаем, как отреагируют другие. Например, в туалете мы прибегаем к разным неудобным уловкам, чтобы нас не услышали, — потому что не знаем, не смутят ли кого-нибудь характерные звуки. Но на практике сложно сказать наверняка, почему мы ищем уединения в той или иной ситуации или почему нам не нравится, когда мы не можем его найти. Скорее всего, в основе наших мотиваций смесь уважения к чувствам других, социальным нормам, представления о себе и заботы о самооценке.

Помимо чисто персональных, внутренних аспектов приватность имеет культурную и социально-экономическую ценность; в значительной степени это приобретенная реакция на специфические социальные ситуации. Приватность становится необходимым условием приемлемого социального поведения. Иными словами, в определенные моменты приватность необходима, чтобы не нарушать культурные нормы, согласно которым некоторые вещи нужно делать без свидетелей. Эти нормы могут значительно различаться для разных культур, людей разного возраста и даже сегментов одной культуры.

Возможно, самые явные социальные составляющие приватности — те, что связаны с ролями и отношениями. Особенно это относится к нашей предыдущей теме — смущению: нас смущают не любые другие люди, а только люди, присутствие которых в данном месте запрещено культурными нормами. Определенные отношения могут быть приемлемыми между детьми одного пола, но неприемлемыми между ребенком и родителем или разнополыми детьми. В аспекте личной гигиены бесспорное разделение пролегает по границам пола, возраста и личных связей {7} . Но есть много других потенциальных условий, которые зависят от конкретной ситуации: служебное или социальное положение, профессия. В нашем обществе существует довольно много «привилегированных» ролей, для которых в вопросах телесной приватности делается исключение: врач, медсестра, массажист, портной, парикмахер, уборщик в туалете, камердинер, горничная. С другой стороны, это налагает определенные обязательства, регулирующие то, как эти люди получают сведения о чужом теле и какую часть из них они могут распространять. В строгом понимании действительными привилегиями обладают только социально равные — личный адвокат или врач. Все остальные имеющие доступ к телу обычно по специфической психологической логике рассматриваются в этот момент как «маленькие люди», «нелюди». Слуги и продавцы обычно бывают посвящены в такие подробности, которых больше никто не знает, но это, как правило, никого не заботит, поскольку не считается важным. Случай врача, таким образом, отличается от случая продавщицы корсетов, и оба они отличаются от случая мужа или жены. Подобный доступ к личным делам человека — но уже не к телу — имеют, например, священник, юрист, бухгалтер. Каждый из них может в той или иной степени вторгаться в чужую приватность {8} .