Уильям Ирвин - Матрица и философия. Добро пожаловать в пустыню реальности

Собственно, вопрос, как же мы изначально узнаем о существовании различия между двумя мирами, зависит от того, что мы называем знанием. Но это уже задача эпистемологии, а не метафизики. Подробно эту тему мы разбирали в предыдущем эссе, потому что она напрямую связана с проблемами метафизики, но далее затрагивать ее не будем.

В «Матрице» представлена дуалистическая метафизика – взгляд на природу мира, который утверждает, что мир состоит ровно из двух несовместимых типов вещей. Эта позиция обычно противопоставляется монизму, в рамках которого мир рассматривается как состоящий лишь из одного типа вещей. С одной стороны, дуализм в «Матрице» представлен миром видимостей, иллюзорным миром Матрицы, с другой – реальным миром, в котором происходит война между машинами и людьми. У двух этих миров разные источники и объекты в этих мирах различны по онтологическому статусу; поэтому категории, к которым они принадлежат, представлены как несовместимые и взаимоисключающие. Одна из целей метафизики – постараться примирить видимость с реальностью. Метафизическая головоломка «Матрицы» заключается в том, что когда мы рассматриваем метафизическую категориальную схему, на первый взгляд кажется, что она примиряет реальное с нереальным. Но у каждой из этих категорий есть свой набор правил, и не существует способа два этих набора свести воедино.

Но что с того? Какая разница, дуалистический мир нас окружает или монистический? Суть в том, что метафизика не способна выработать точную, последовательную и полную картину мира, пока не решен фундаментальный вопрос выбора между дуализмом и монизмом. Является ли все, что мы переживаем, лишь видимостью, или же эти видимости более-менее достоверно отражают реальное положение вещей? Одно из достоинств «Матрицы» в том, что она заставляет нас задаваться этим вопросом.

В дуалистической метафизической схеме, которую продвигает фильм, есть несколько нестыковок. Самая серьезная из них связана со смертью. Смерть в Матрице означает смерть в реальном мире, и наоборот. Но в уравнение включаются также любовь и свобода воли. Любовь Тринити к Нео воскрешает его в обоих мирах, реальном и виртуальном. Воскреснув, Нео обретает способность обходить правила Матрицы, манипулировать ею. Более того, несмотря на то что Нео принимает красную таблетку в нереальном мире, это позволяет ему проснуться в реальном мире, а Пифия, обитая в виртуальном мире, способна предсказывать и влиять на события реального. Эти нестыковки намекают, что два, казалось бы, несовместимых мира могут взаимодействовать. Но как такое возможно?

Ответ на этот вопрос неочевиден, но очевидно другое: разум реален и способен производить нереальное либо сам по себе, либо в ответ на физические процессы. Разум может порождать образы по команде электрического импульса в мозге, но также самостоятельно генерировать образы, воздействия на тело. Получается, возникшие противоречия можно разрешить. На первый взгляд нам кажется, что нереальное способно напрямую воздействовать на реальное, но на деле только реальное может непосредственно влиять на реальное. Нереальное может лишь косвенно влиять на реальное, когда обманутый разум принимает его за реальное. Здесь всё становится на свои места, если вспомнить, к чему стремятся Нео и его товарищи: истина. Смерть в виртуальном мире приводит к смерти в реальном мире, потому что разум ошибочно воспринимает его как реальный. Виртуальные таблетки работают в реальном мире, потому что разум воспринимает их как часть реального мира и реагирует соответствующе. А Пифия из виртуального мира воздействует на реальный мир, потому что разум верит ей. Лишь когда разум свободен от обмана и способен распознать нереальное, он может не подпадать под влияние иллюзий.

Разгадка к нестыковке «Матрицы» кроется в природе важнейшего представителя третьей категории реального – человека. Морфеус, Тринити, Танк, Дозер и другие люди душой и телом живут в реальном мире за исключением сознательных погружений в Матрицу. Но заключенные в Матрице люди живут в обоих мирах. Их разум пребывает в Матрице, а тело – в реальном мире, пусть и порабощенное машинами. Надежда для этих пленников заключается в том, что эти два мира могут оказаться не настолько несовместимыми и взаимоисключающими, как кажется. Для освобождения необходимы связь разума с телом и понимание того, как отличать видимость от реальности. Но чтобы достигнуть этого, нужно либо освободиться самому, либо быть спасенным, подобно Морфеусу, Тринити и Нео, либо ждать, пока Матрица будет разрушена.

В данном эссе мы рассмотрели некоторые фундаментальные метафизические вопросы, поднимаемые в «Матрице». Мы дали определение главной задаче метафизики и постарались создать набросок метафизической вселенной фильма. Мы определили и исследовали две основные категории, представленные в фильме, – реальное и нереальное – и выяснили, что они являются несовместимыми и взаимоисключающими. При этом в фильме есть нестыковки, требующие разрешения. Разрешение это не может быть достигнуто взаимным коллапсом реального и нереального миров – но лишь их разграничением или разрушением нереального мира. Благодаря тому, что у людей есть тело и разум, способный перебарывать иллюзии, выход из Матрицы существует.

Анализируя «Матрицу» с целью познания нашего собственного мира, мы не должны забывать, что это всего лишь фильм. Занимательное изображение в нем диалектики между видимостью и реальным миром не следует воспринимать как точную метафору нашего мира. Тем не менее в нашем мире мы действительно используем наиболее общие категории «Матрицы». Мы сталкиваемся с симуляцией во снах и галлюцинациях и не принимаем их за реальность; сталкиваемся с другими феноменами, в реальности которых не уверены; подвержены влиянию иллюзий с той же интенсивностью, что и влиянию реальных впечатлений. «Матрица» заставляет нас размышлять не только над поставленными ей вопросами, но и над самой природой реальности.

От «Матрицы» захватывает дух. Потрясающие спецэффекты, крышесносный сюжет, убедительная концепция. Пища для размышления, которую предлагает фильм, значительно питательнее кукурузных хлопьев и уж точно вкуснее, чем жижа с «Навуходоносора». Возможно ли, что мы живем в иллюзии? Смогли бы мы это когда-нибудь понять? Стоит ли вообще лезть в такие вопросы, или же блаженное неведение лучше горькой правды? Вы бы приняли синюю или красную таблетку? Почему?