Уильям Ирвин - Матрица и философия. Добро пожаловать в пустыню реальности

Чтобы жанрово оценивать кино, нужно понимать, как тематика разных жанров влияет на наше восприятие новых фильмов. Возможно, главное, что нам нужно понимать о фильме, – традиционная популярность у аудитории неизменных героев, которая идет еще от вестернов до научной фантастики и которую Киану Ривз только укрепил. Шаг за шагом мы поймем, что многие аспекты фильма, которые обычно считаются «философскими», на самом деле происходят из традиций жанра.

Самую удобную общую классификацию основных жанров предложил Нортроп Фрай в своей книге «Анатомия критики»: трагедия, романс, комедия и ирония / сатира. Их главные отличительные характеристики – структура сюжета, отношения между главными героями и зрителем, общий тон и телеология повествования.

Герои трагедий превосходят зрителей в знаниях и умениях, поэтому по традиции, зародившейся еще при Аристотеле, мы восхищаемся трагическим героем или героиней и со страхом и сожалением наблюдаем за его или ее гибелью. Роман – это всегда квест: к примеру, попытка найти себя или спасти общество от обреченного существования или даже смерти. Романтический герой или героиня проходят через определенные испытания, в ходе которых раскрывается их характер. Возможно, самый сложный для понимания жанр – комедия, учитывая, что под этим словом обычно подразумевается нечто смешное. Комедия как жанр подразумевает интеграцию в некое общество героя-аутсайдера и дальнейшее сглаживание качеств, которые делали его чужаком. По канону иронии / сатиры зрители занимают высшую позицию по отношению к главному герою. В таких произведениях зачастую встречается критика основных социальных институтов.

По классификации основных жанров «Матрица», конечно, роман. В ней, как во многих других квестах, сочетаются три классических мотива: обнаружение, инициация и самореализация главного героя; угроза сообществу «хороших» людей; воссоединение романтических героя и героини как символ победы над угрозой.

Однако «Матрица» сознательно не укладывается в рамки ни одного традиционного жанра или поджанра. Именно традиционные жанры мы чаще всего имеем в виду, говоря о фильмах: детектив, экшн, хоррор, триллер, сай-фай, мюзикл, ромком, вестерн, приключенческий фильм, фильм о войне, байопик, подростковая драма и многие другие. Это не значит, что в критической литературе прописано четкое разделение между жанрами. Некоторые теоретики жанра различают их по одинаковым приемам, визуальному ряду, типам персонажей и сюжетным линиям. Другие возражают, что не все жанры можно отличить по визуальному ряду: такое сработает для гангстерского фильма, но не для байопика. Какие-то жанры названы по принципу эмоций, которые они вызывают у зрителя (хоррор – «ужас»), какие-то – по локации (вестерн – от слова West , «Запад») или по наиболее ярким приемам на фоне предсказуемой образности (мюзикл).

Многие теоретики предлагали собственную классификацию традиционных жанров. К примеру, Линда Уильямс объединила мелодраму, хорроры и порнографию термином «телесный жанр»: он характеризуется обилием тел, состоянием экстаза, извращенностью и первобытностью фантазий. Обилие тел в хоррорах Уильямс объясняет через призму насилия, а экстаз – через жестокость или кровопролитие [78] Linda Williams, Film Bodies: Gender, Genre, and Excess, in Barry Keith Grant, ed., Film Genre Reader II (Austin: University of Texas Press, 1995), pp. 140–158. . Определение «телесного жанра» Уильямс затрагивает сразу многие знакомые нам жанры, а в случае с «Матрицей» заодно и сталкивает нас с угрозой, которая нависла над Нео. В самом конце Нео перехватывает инициативу над этой угрозой своему телу, окончательно утверждаясь в качестве романтического героя.

Почти в каждой рецензии на «Матрицу» упоминается, что в фильме пересекаются стилистика, структурные элементы и мотивы сразу нескольких традиционных жанров и поджанров. Но получившийся жанр критики называют по-разному. Роб Блэквелдер из Splicedonline назвал фильм «научно-фантастическим триллером о виртуальной реальности» (в отличие, к примеру, от «Разоблачения» Барри Левинсона, ненаучно-фантастического триллера о виртуальной реальности). Эндрю О’Хил из издания Salon отмечает, что «Матрица» накладывает достижения европейского артхауса на отсылки к фильмам Джона Ву, «Чужому», «Терминатору» и, конечно, «Бегущему по лезвию». О’Хир добавляет: «„Матрица“ сочетает в себе все эти фильмы, элементы видеоигр, основы дзен-буддизма и притчу о Втором пришествии». Получается, «Матрица» не просто многожанровый фильм, а смесь ключевых тематических решений из самых разных повествовательных искусств.

В любом жанровом повествовании должна быть граница между привычным и новаторским. В «Матрице» эта задача решается посредством смешения элементов различных жанров и поджанров в единую последовательную сюжетную линию. Фактически эта компоновка начинается на уровне основных жанров и перетекает в традиционные жанры и поджанры. На поверхности лежат элементы экшна, сай-фая и хоррора, приправленные вестерном, а еще поджанры гонконгского боевика (отсюда сцены единоборств) и «невиновный в бегах» (потому что Томас Андерсон ни в чем не виноват, и ему приходится скрываться). Оба поджанра работают на то, чтобы держать зрителя в напряжении: Томас Андерсон не понимает, почему за ним гонятся агенты, а выверенные рукопашные бои в итоге помогут поверить, что Нео – Избранный. Если сложить вместе базовые жанры, популярные жанры и поджанры, можно сделать вывод, что основные элементы «Матрицы» – это интрига (какая судьба ждет Нео, Тринити и Морфеуса?) и загадка (что собой представляет Матрица?).

Благодаря основному жанру романа «Матрица» представляет собой квест. Также согласно жанру у нас есть полуразрушенный мир, где протагонисту нужно спасти свое новое окружение, которому угрожает опасность. Мотивы вестерна также берут свое начало из романа: герой-аутсайдер открывает в себе способности действовать на благо общества, чтобы защитить его от сил зла. Своими отсылками к вестерну «Матрица» продолжает старую добрую американскую традицию добавлять его элементы в научную фантастику (привет «Звездным войнам» и Джорджу Лукасу). Но это лишь проходящие отсылки. Визуально схватка Нео и агента Смита в метро, конечно, напрямую позаимствована из привычных вестерновских перестрелок, но Томас Андерсон точно далек от привычного героя-ковбоя, которых играл, к примеру, Джон Уэйн. Скорее, в лучших традициях романа, Нео, подобно Люку Скайуокеру, неофит, начинающий, которому только предстоит выучить все приемы, которыми герои вестернов давно овладели. Несмотря на это, подобно героям вестернов и Люку Скайуокеру, Нео призван восстановить справедливость и стать блюстителем закона и порядка в постапокалиптическом дезорганизованном обществе.