Андрей Лыхин - Золотая паутинка памяти. Годы 1957 – 2012

Трудовой книжки отца не сохранилось, может в архив сдали, может потеряли, но просматривая его грамоты, обратил внимание на название его профессий – электрослесарь и электромонтер. Вторая профессия была, видимо, запасной, но когда горел столярный цех, отец, закрепив на ногах специальные приспособления-когти, поднимался на столб и отключал напряжение, чтобы обесточить здание и дать возможность работать пожарной машине. Основной фидер при этом не отключали. Надо сказать, что энергоснабжение поселка осуществлялось от ТЭС поселка Мусковит, затем от построенной Мамаканской ГЭС по линии электропередач (ЛЭП) напряжением в 35 киловольт. Линия шла через тайгу по деревянным, вязанным проволокой и собранным на болтах, опорам рамного и анкерного типа, которые устанавливали с помощью лошадиной и людской тяги. Маленькая тяговая подстанция находилась в пойменной части при слиянии двух рек, Большой Чуи и Большого Довгокита, в микрорайоне с простым и логичным названием «Станция». Был еще ручей Довгокит, который отделял основной поселок от «микрорайона» Разведка.

Вспомню дни пребывания в детском саду. Положительные эмоции вызывали обилие ребятишек, масса игрушек и ожидание школьной жизни. Ведь в этой жизни не было послеобеденного сончаса, чего мы не могли себе представить. Высказывались предположения, что школьники все же спят, но совсем немного. Однако оппоненты не соглашались, говоря, что были в школе, но коек там не видели. Очень вкусной в детском саду была рисовая каша с изюмом или с черносливом, компот вообще был вершиной поварского искусства.

Мой первый коллектив. 1961 г.

К отрицательным эмоциям отнесем раздачу воспитательницей рыбьего жира перед едой, а также постановка к стенке в спальной комнате малышей за баловство во время сончаса. Очень неприятная ситуация – стоять в трусах и слушать хихиканье малышни из-под одеяла.

Запомнились две небольших травмы. Красным карандашом я ободрал себе все нёбо, изображая боевой истребитель и неудачно приземлившись между стульями, а также ободранный до крови палец, который умудрился запихать между велосипедной цепью и звёздочкой. Велосипед ставили вверх колесами на руль и седло и раскручивали заднее колесо вручную педалями до максимальных оборотов. Желание достичь этих самых оборотов и привело к упомянутой травме.

Особый колорит детсадовскому периоду предавало то обстоятельство, что моя мама работала в этом саду помощником воспитателя в группе, куда ходила моя младшая сестра, поэтому все мои подвиги и похождения дополнительно обсуждались еще и дома. Отец на все выступления мамы по поводу моего поведения, не всегда удовлетворительного, говорил, что мальчишка должен быть немного хулиганом и всегда давать сдачу. Это я запомнил на всю жизнь. Забегая вперед отмечу, что в аттестате о среднем образовании в графе поведение указано «удовлетворительное».

С сестрой Ольгой в детском саду. 1963 г.

Для большинства моих одноклассников, а я учился в трех школах, такая формулировка поведения была недопустимой, только «примерное» и не иначе.

Но вернемся к детскому саду, где я каким-то образом просидел в старшей группе два года. Видимо причины были разные, поди разберись сейчас почему это произошло, зато в школе однокашников по детскому саду у меня было в два раза больше, чем у остальных ребят.

Точнее микрорайон «Станция» можно без преувеличения назвать промышленным, здесь располагалась пилорама с двумя стационарными лесопильными рамами, что-то вроде Р-63, но утверждать не берусь. Опилки от распиловки древесины с обеих рам ручными вагонетками вывозились из подвальной части на берег реки, благо до неё было не более 20 метров, и весеннее половодье производило уборку опилок без затрат для предприятия. Нижний склад древесины находился здесь же, лес привозили длиной 6,0 и 6,5 метров лесовозами.

Штабеля бревен были излюбленным местом ребятни. Здесь мы ковыряли лиственничную смолу, которую называли «сера» и которую жевали вместо жвачки. Здесь собирали в стеклянные банки стригунов, их также называли усач, волосогрызка, в банке жуки откусывали своими челюстями друг другу всё, что можно было откусить.

На территории пилорамы была установлена маятниковая дисковая пила, с помощью которой производилась заготовка дров для социальных объектов – больницы, школы, детского сада (до запуска центрального отопления) и для работников бюджетной сферы – врачей, педагогов… Застал то зимнее время, когда напиленные на чурки дрова развозились лошадью, запряженной в сани. Погрузку, перевозку и разгрузку дров осуществляли две женщины, одетые в ватные брюки и фуфайки. Запомнились валенки с галошами, теплые платки на головах и варежки-шубенки, по-другому было нельзя, морозы доходили до минус 60 градусов по Цельсию! На территории пилорамы находился новый столярный цех, основной продукцией которого являлись деревянные ящики под готовую к отправке слюду. Ящики были небольшого размера, так как погрузка и разгрузка их осуществлялась вручную, углы ящиков собирались в «шип-паз» и укреплялись проволокой. Вес ящиков составлял от 35—50 кг до 150—170 кг. До постройки автомобильной дороги круглогодичного действия до районного поселка Мама, ящики со слюдой вывозились «на материк» самолетами Ан-2 («кукурузниками»).

Райцентр Мама, практически, все жители нашего поселка называли «База», ездили в больницу на Базу, в пионерский лагерь на Базу… Помимо ящиков, тары для слюды, столярных дел мастера изготавливали все, что можно было изготовить на том оборудовании, которое находилось в цеху. Так мой сосед, Авдеенко дядя Саня, изготовил мне на десятилетие ученический однотумбовый стол с двумя выдвижными ящиками. Столешница у стола была склеена из отдельных брусков, в дверце было две филенки из березовой фанеры, это был не стол – сказка! Маленькая деталь: столов дядя Саня делал два, так как первый сгорел вместе с цехом в пожаре, о котором я рассказывал ранее. Вручение подарка пришлось отложить, но я воспринял это спокойно, потому что родители подарили мне велосипед марки ПВЗ, а семья наших добрых знакомых Можарцевых подарила мне часы марки «Победа». Так, в один день, я стал достаточно крутым пацаном и не беда, что велосипед был для меня великоват и кататься приходилось под рамкой, потому как ноги с седла до педалей не доставали.

На тот момент мы знали шесть типов велосипедов-великов: взрослый мужской марки ПВЗ, взрослый дамский, полувзрослый, «Орленок», «Школьник» и спортивный. Детские двух- и трехколесники мы за велосипеды не считали. Особый шик представляли мотовелики: Д4 на раме велосипеда, Д5 на своей раме с бензобаком из двух половинок, Д6 со светом от катушки магнето. Из глушителя выбрасывали фильтры, сетки, решетки, считалось, что это повышает мощность двигателя, но самым главным результатом было увеличение шума от работы мотора во время езды.