Ирина Сакралис - Провозглашаю СЕБЯ! Жить после развода

Владимир Мегре, «Звенящие кедры России».

Красивое название. Душевное.

Я вспомнила про эти книги через полгода, когда находилась в родном городке на Севере и мы ухаживали за болеющей мамой. У нас на глазах умер дед. У мамы рак. Всё плохо. Большая семья развалилась на части. Происходило то, к чему я не была готова. Мы все не были готовы.

У нас маленькая младшая сестра. Что с ней будет, когда мамы не станет? Осень, плавно перетёкшая в зиму. Уколы, «Скорая» по 5—6 раз в сутки. Одно и то же каждый день. В голове вопрос деда: «Иринка, почему я не умираю?», его тоска по малой родине и размышления о его последних днях. Как хочется в Москву, где было всё нормально, и не видеть, и не думать ни о чём…

Когда-то у нас была деревня. Мы бегали по полям и мыли ноги в тазу перед сном. Бабушка пекла пироги с чёрной смородиной. Нас заставляли полоть грядки. Мы ходили за грибами в берёзки и ели землянику в траве. Пасли коров. Играли в карты. Ходили «в ночное» – гулять с компанией. Там не было асфальта. Только лес и поля. Курицы, свободно гуляющие по улицам. Их мог поймать коршун, тогда дед брал винтовку. Могла съесть ночью лиса или хорёк. Парное молоко из-под коровы, процеженное через марлю. Смешной говор деревенских бабулек. Ближайший магазин в 4 км с карамельками на развес. Автолавка. Хлеб привозят на фургоне пару раз в неделю. Нужно говорить «ржаной», а если говоришь «чёрный», то деревенские подшучивают. Горы зерна на элеваторе. Люцерна в поле. Белые грибы под дубом. Баня с тазиками и ковшом для воды. Овраги, куда мы ходили «в поход», взяв с собой провизию – огурцы и хлеб. Колбаса по праздникам. Варёная сгущёнка «от смерти» – это когда совсем припёрло и хочется сладкого. Картошка в погребе, банки с вареньем. Колонка с ледяной водой. Умываться на улице. Дикая вишня и черёмуха. Полевая душистая клубника. Парни на мотоциклах. Обед по расписанию. Дедушкин гараж с верстаком. Тополь. «Красная площадь» – площадочка перед ступеньками из кусков кирпича. Звёзды в небе. Рыбалка. Стадо свиней и рассказы про диких кабанов. Русская печка и «залитая картошка». Кукурки – лепёшки, вкуснее которых не было ничего в жизни. Малосольные огурцы. Семья за большим столом. Деревянные ложки и общая миска. Ожидание своих, что должны приехать на машине из Москвы. Качели на двух берёзах. Амбар. Заросли малины. Нескончаемая смородина, которую нужно обобрать. Разговоры взрослых. На великах за кукурузой. Женихи. Телогрейки и галоши больших размеров. Основная деревня внизу за прудом и наша – 6 домов на отшибе. Самые красивые девчонки – в Редриково. Наша Стремиловка – на границе «цивилизации» и леса. Детство. Почтальон дядя Ваня с сумкой бумажных писем и газет. Собаки Дамка и Башмак, а коровы все Дочки. Беззаботность. Русская природа. Бескрайность земли. Счастье. Небо «молоко с вареньем». Тишина. Воздух. ДОМ.

Прошлое…

Всё потеряно. Бабушки и деда нет. Дома тоже. Как будто потеряно место на Земле. НАШЕ место.

Жизнь стала другой. Жестокой.

Отбирает всё, что было дорого сердцу. Отбирает способность жить, отбирает смысл.

Почему раньше мы не ценили это, не понимали? Всё было таким обычным, родным, само собою разумеющимся. Теперь ничего нет. Теперь НЕТ НИЧЕГО.

Я вспомнила книги, о которых говорил знакомый. Что меня к ним потянуло? Интерес почитать про землю…

Я читала не отрываясь, вскоре и старшая сестра тоже.

Это было как возвращение надежды. Возвращение в наше детство на природе, где всё хорошо.

Идеи не казались бредовыми – напротив, в них полно глубинной разумности.

Родовые поместья Руси. Мудрость людей.

Я пропиталась этой информацией до мозга костей. Я видела картины, описываемые в книгах, как живые. Мы приобрели все части, которые были выпущены на тот момент, штук 5—6. Помню, как другая покупательница в книжной лавке обронила: мол, зачем вы эту муру покупаете? Хотите, я вам свои отдам – купила, теперь валяются, такая чушь…

Поистине, в этом мире есть всё – есть очень много глупых людей.

Анастасия прочно вошла в моё сознание. Как образ чистоты и космической мудрости. Владимир Мегре – как честный рассказчик фантастической РЕАЛЬНОСТИ. Я ни минуты не сомневалась в том, что всё рассказанное им – ВОЗМОЖНО!

И я решила. Решила, что это Я – Собиратель своего Рода. Что когда-нибудь я смогу создать такое поместье и позову души ушедших родных жить на мою землю. Смогу возродить Дух нашей Семьи. Раз всё развалилось так необъяснимо, то кто-то же должен собрать обратно!

Признаюсь, я пыталась спасти маму. Прислонялась головой к её голове и просила отдать мне болезнь: я была уверена, что смогу её исцелить в себе, как гасила в себе негативное Анастасия, становясь белой, и трава белела, и её волосы. Я считала себя сильной духом .

Перед самым маминым уходом у меня случилась истерика, я больше не могла жить, ожидая неизбежного неизвестно когда. Это так трудно – сохранять любовь в сердце, когда на самом деле ты волк-одиночка. И я винила себя, что не люблю всем сердцем, что устала, что не принимаю здешнего образа жизни – ведь я покинула этот город 11 лет назад. Я другая . И в то же время я часть своей семьи, это родные люди, родной дом, но что же происходит, разрывая душу на части? И вроде мы семья, но так далеки друг от друга. И нет никаких объяснений, и никто не скажет, когда же это закончится.

Ясно видно только одно – где же ЛЮБОВЬ в нашей семье? Где единство? Где связь поколений? Пусто. Родной дом превратился в ад. Неужели это происходитс нами???

Годами я размышляла на эти темы, читала следующие книги В. Мегре. И чувствовала: не так всё должно быть, не так, как случилось у нас. И ЭТО надо исправить.

После возвращения в Москву меньше чем через год меня занесло в подмосковный городишко, где на третий день я встретила будущего, а теперь уже бывшего мужа.

Одна в чужом городе. Внезапно осталась без работы. Съёмная квартира была пустой хрущевкой без света. Апокалипсис.

Когда мамы не стало, её муж привёл другую женщину очень скоро. Мир рухнул окончательно. Это стало предательством всего, что было дорогим и родным с детства. И это пришлось тоже пережить. Мамино жильё, вещи, мамина посуда, шторки с рюшечками, сшитые мамиными руками, – всё осталось там, куда пришли чужие люди, не понимая, что они варвары. Всё бабушкино имущество, знакомое с младенчества, также нелепым образом отошло чужакам.

В книгах про Анастасию говорилось, что пространство Родового поместья защищает само себя и его не сможет захватить враг. Необходимость этого мне понятна. Бывает, мы много лет доверяем волкам в овечьих шкурах.

В маленьком подмосковном городке я спасалась утренней зарядкой, книгами Луизы Хей, ела дешёвую картошку и ходила в мороз в осенних сапогах Pollini. Ещё бы, я ж крутая девка, из Москвы! Попала в эту дыру случайно, и, конечно, этот колхоз совсем не для меня. «12 стульев» Ильфа и Петрова настраивали на позитивный приключенческий лад, хотя плата за квартиру всерьёз беспокоила. Денег откровенно не было. Искать работу, ходя по городу, не представлялось возможным. Знакомых – ноль. Интернет тогда являлся роскошью, равно как и средства на мобильном, чтобы хотя бы звонить сестре.