Алексей Митрофанов - История обольщения. Россия

Большая часть беженцев, однако же, была вполне здорова и бодра. Тамбовские дворянки получили сразу множество новых танцоров, комплиментщиков и вообще интересных мужчин. Получили они, кстати говоря, и новое занятие. Дело в том, что губернатор города, господин Нилов обратился к обывательницам вот с таким воззванием: «К вам я обращаюсь, почтенные российские боярыни, с просьбою приготовить кто сколько может бинтов и корпий. Ваше хозяйство ничего не потеряет, если вы несколько часов уделите на заготовление испрашиваемых мною потребностей, которые зависят от вашей чувственности.

Помещицы тамбовских округ! Вам особенно предоставлена честь успокоить русских воинов и слезою умиления облегчить их боль, от нанесенных злодеями ран терпимую».

Конечно же, простые горожанки в большинстве своем проигнорировали воззвание своего губернатора – им и без этого хватало хлопот. Однако благородные дворянки с радостью принялись щипать корпию. И госпожа Волкова писала госпоже Ланской: «Мы готовим корпию и повязки для раненых; их множество в губерниях Рязанской и Владимирской, и даже здесь, в близких городах. Губернатор посылает наши запасы в места, где в них наиболее нуждаются».

Что ж, доставить разом удовольствие себе и пользу армии – дело хорошее.

* * *

А чуть позже все в тот же Тамбов стали прибывать еще более интересные мигранты – пленные французы. Дамы были напрочь очарованы манерами, галантностью, произношением и ухоженностью представителей вражеской армии. Впрочем, как к врагам в Тамбове к ним никто не относился. Французы преспокойно проживали себе на квартирах и разгуливали по уютным улочкам ставшего столь гостеприимным городка. Более того, от приглашений погостить в какой-нибудь помещичий особнячок отбою не было. Один из таких пленных, некто господин Пешке писал: «Я готов думать, что французу здесь лучше, чем на родине, он отовсюду встречает здесь незаслуженное расположение».

Более того, военнопленные тут открывали бизнес, и подчас довольно крупный. Например, Доминико Пивато открыл трактир «Берлин» (назвать его «Парижем» он, видимо, посчитал верхом цинизма).

Возникло даже целое явление, известное на всю страну – «тамбовские французы». Один из них воспет поэтом Пушкиным в «Евгении Онегине»:

Словом, гостеприимство тамбовцев не знало границ.

* * *

Неисчерпаема тема Тамбова! После французов в город заезжало на постой блистательное, уже отечественное офицерство. Михаил Лермонтов описывал гостей губернской столицы в своей знаменитой «Тамбовской казначейше»:

Не удивительно – жизнь в городе была все же скупа на развлечения.

А в гостинице «Московской» поселился, как назло, красавец штаб-ротмистр Гарин. Разумеется, хозяин на досуге ориентировал его в хитросплетениях тамбовской жизни:

И, как не трудно догадаться, все закончилось немножечко скандально, но при этом жуть как романтично. Казначей, играя в карты с Гариным, за несколько часов спустил все свое состояние и, в качестве последней ставки, предложил свою красавицу-жену, бывшую тут же, при игре. Улан, ясное дело, согласился. И, конечно, выиграл. И явился в «Московскую» уже не один:

Вот это был мужчина, ничего не скажешь! Можно представить себе, как тамбовские кумушки перемывали кости казначейше и как они же дико ей завидовали!

* * *

Продолжим осмотр провинции. Еще одно событие произошло в городе Ярославле. На сей раз архитектурное, однако же, имеющее самое прямое отношение к теме нашего повествования. На ярославской набережной появилась Волжская беседка, моментально ставшая и символом города, и символом романтических отношений. Правда, в нынешнем, каменном виде она появилась лишь в сороковые годы девятнадцатого века.

Это – одна из немногих беседок, о которой написано целое стихотворение. Автор его – поэт Иван Смирнов.

Конечно же, стихотворение немножечко наивно. Но в правдивости ему не отказать: в беседке не только принято объясняться в любви. Сюда, к тому же, по традиции, наведываются молодожены – благо ЗАГС находится неподалеку, на той самой романтичной волжской набережной.

Кстати, внешность ярославских девушек издавна считалась образцовой на Руси. Когда атаман Платов вывез из далекой Англии девицу-компаньонку, некую Элизабет Денис Давыдов задал Платову вопрос – а для чего она нужна? Ведь с англичанкой даже не поговоришь – язык другой. На что атаман отвечал: «Я скажу тебе, братец, это совсем не для физики, а больше для морали. Она добрейшая душа и девка благонравная; а к тому же такая белая и дородная, что ни дать ни взять ярославская баба».