Валерий Краснов - Тайно КРЕЩЁНЫЙ

Повели в столовую, мы еще были ВЕСЕЛЫ и БОДРЫ, вели себя немного распущенно, по-граждански. Сержанты на это смотрели «сквозь пальцы», были очень добры и вежливы. Еда не понравилась, ели мало в надежде доесть остатки домашней пищи с консервами из своих мешков. Дежурный по роте на построении объявил, «во избежание всяческих отравлений все продукты утилизированы». Нам оставалось только положить, как говорил мой Папа, «зубы на полку» и ждать завтрака. Еще долгое время наши консервы служили дополнительным питанием у всего сержантского состава роты.

Перед отбоем я обнаружил в своих галифе маленький карманчик-пистончик, в него положил оставшиеся 15 рублей. Утром после подъема я их там не обнаружил, как и многие другие СОЛДАТЫ-КУРСАНТЫ тоже не нашли в своих карманчиках-пистончиках денежки. Сначала мы тихонько это обсудили между собой, затем с сержантами. Они сказали, «надо было сдать свои деньги на хранение, а не „заныкивать“ их, теперь как найдешь, вон тут вас сколько». Предложено было всем вывернуть карманы, снимали простыни и наволочки, но ни одного рубля не нашли. Самое интересное в этом деле вскрылось позже. У тех, кто не «спрятал подальше» деньги в свои карманчики-пистончики, а положил в другие места, они не пропали. Нужно было быть «непроходимыми тупицами», чтобы не понять, кто украл наши деньги. Тем более наряд по роте был СЕРЖАНТСКИЙ.

Начался «Курс МОЛОДОГО БОЙЦА». Это так звучало, а на самом деле мы первые полгода службы были «САЛАГАМИ или «САЛАБОНАМИ», как нас называли сержанты. Впереди через каждые полгода были еще три категории: «МОЛОДОЙ», «ЧЕРПАК» и «ДЕД», он же «ДЕМБЕЛЬ».

Сержанты вежливо по-отечески учили нас правильно наматывать портянки, подшивать белые подворотнички (делались они из простыней), стирать, сушить и гладить свою форму, заправлять постель и выравнивать полоски одеял. Мы тренировались быстро раздеваться при «ОТБОЕ» и при этом красиво укладывать форму на табуретке, а также быстро одеваться при «ПОДЬЕМЕ». Нас учили ходить строевым шагом и при этом отдавать честь старшим по воинскому званию. Все свободное время учили Присягу и Уставы.

Мне все очень нравилось, я с большим настроением учился военному делу. Частенько вспоминал того сержанта в вагоне, который запугивал нас страшной службой на Кряжу, сравнив ее с «Бухенвальдом». Перед принятием Присяги мы постреляли из своих автоматов АКМ-74, которые за нами закрепили.

28 ноября 1976 года я вместе со своими БОЕВЫМИ ДРУЗЬЯМИ принял ВОЕННУЮ Присягу!!!

Наш взвод практически в полном составе сфотографировали после принятия Присяги. Я очень рад, эта фотография у меня сохранилась, как и вторая, в «ленкомнате», но о ней позже.

28 ноября 1976 года, город Куйбышев, Кряж. Принял военную Присягу, стою в верхнем ряду, четвертый справа. С нашим командиром взвода лейтенантом Досуговым и сержантами, Закировым и Ипполитовым

Я был удивлен, что всего за 20 дней мы, вчерашние гражданские ребята, стали настоящими ЗАЩИТНИКАМИ СВОЕЙ Родины, СССР. Об этом нам сказали и наши ДОБРЫЕ сержанты. А, самое главное, они сказали, что с этой самой минуты НЕВЫПОЛНЕНИЕ ПРИКАЗА является уже ТЯЖКИМ ВОИНСКИМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ и можно угодить в ДИСБАТ (дисциплинарный батальон). Наших ДОБРЫХ и ДУШЕВНЫХ сержантов как будто подменили. Они заявили, «с сегодняшнего дня в деле обучения и воспитания будет работать самый главный армейский принцип, „НЕ МОЖЕШЬ – НАУЧИМ, НЕ ХОЧЕШЬ-ЗАСТАВИМ“, и только теперь ПО-НАСТОЯЩЕМУ мы НАУЧИМ вас всех Родину Любить».

И тут НАЧАЛОСЬ. За малейшее неподчинение или пререкание – наряд по роте вне очереди. А это посменное круглосуточное дежурство возле тумбочки дневального по охране личного состава и всего имущества роты, включая самое главное – оружейную комнату. Бесконечная и бессонная работа по уборке всей казармы и туалета. Сержант, дежурный по роте, проверял чистоту белой тряпочкой. Приходишь с наряда, как «выжатый лимон», поспавший, если повезло, часика два вместо положенных четырех. А тут тебе ночная отработка норматива начинается, «ОТБОЙ-ПОДЪЕМ». Мы, как «белые моли», в нижнем белье «порхаем» над своими кроватями, но уложиться в 45 секунд успевают не все 25 Человек. И из-за них мы дальше продолжаем «порхать». Это могло продолжаться длительное время. Соответственно, наш положенный 8-часовой сон уменьшается на час, на два, на три. Некоторых нерасторопных начинаем ненавидеть.

После команды «ОТБОЙ» засыпаешь не сразу, надо еще подготовить форму к утру, начистить сапоги и бляху на ремне. Практически всю ночь идет движение личного состава в казарме, и этого не запрещали сержанты. Но если ты полностью подготовился и лег окончательно спать, то до «ПОДЬЕМА» ты ничего уже не слышишь, спишь очень крепко, и даже сны тебя не посещают.

В столовой каждый день идет отработка «СИНХРОННОСТИ». Подбежали к столам, в основном все перемещения стали теперь только бегом, звучит команда, «РОТА САДИСЬ». Не получилось одновременно, звучит другая, «РОТА ВСТАТЬ» и так много раз. Расселись, поступает другая команда, «РАЗДАТЧИКИ ПИЩИ, ВСТАТЬ». И тут не получилось одновременно. Несколько раз начинают их тренировать, а времени на прием пищи остается все меньше и меньше. И, наконец, раздается самая лучшая команда, «К РАЗДАЧЕ ПИЩИ ПРИСТУПИТЬ». Мы теперь уже не «кобенимся», как в первые дни, «сметаем» все, что «на столе стоит». Чувство голода у нас теперь постоянное, и оно не покидает нас ни днем, ни ночью.

На столах вместо 10 паек масла – 8, и так же с сахаром и белым хлебом. Недостающее забрали на сержантский стол. Все, что осталось, надо было быстро поделить на всех поровну. Раздатчику помогали три Человека. В бочках иногда попадался разрубленный пополам вилок капусты, мы его быстро «раздирали» по тарелкам и, как кролики, ели. Как только все поделили и еще половину еды не съели, звучит новая команда, «РОТА, ЗАКАНЧИВАЙ ПРИЕМ ПИЩИ». Что-то еще успеваешь схватить и проглотить. Тут же, захлебываясь, запиваешь все чаем, оставшийся хлеб прячешь в карман. И, наконец, звучит последняя команда, «РОТА ВСТАТЬ, СТРОИТЬСЯ ВЫХОДИ». Пока бежишь на улицу, доедаешь хлеб, а если не успеваешь, остатки прячешь снова в карман. Часто сержанты находили хлеб, и со словами, «что, нехватка достала», отправляли относить на стол. Пока СОЛДАТ бежал туда и обратно, успевал съедать свой хлеб.

Полы в казарме были деревянные белые и от того, что 100 Человек ходили и бегали по ним, за неделю становились черными. Сержанты приносили обычное стекло, разбивали его, и мы начинали мелкими осколками скоблить доски, добела. Выглядывающие шляпки гвоздей забивали молотком. Затем мазали белые полы мастикой и натирали «машкой» до блеска. На это уходило 3—4 часа нашего сна.