Валерий Краснов - Тайно КРЕЩЁНЫЙ

Всю ночь по очереди подливали солярку в «реактивную печку». Старались, чтобы она была раскалена «добела» и было тепло всем спать. Этой ночью не обошлось без «ЧП» (чрезвычайное происшествие). Наиль заснул возле печки и во сне попытался обнять ее, уткнувшись в нее лбом. Спасла ШАПКА, которая была на его голове. Выглядел он теперь красноармейцем, только полоса у него на шапке была не красная, а обгоревшая черная. Наиль сказал, «мне приснилась дивчина, которую я обнял». Мы смеялись «до упаду», как давно уже не смеялись. Вспомнили даже, как он говорил раньше, «военный билет НА КАРМАН ПОСТАВИЛ», вместо «положил» в карман. Все хорошо обошлось, но меня терзал вопрос, что же я скажу командиру взвода. Тем более, кончик носа Наиль все же обжог. Решил сказать, как всегда, что он сам споткнулся возле печки и упал на нее.

Вечером следующего дня приехал «взводный» и, не обратив внимания на шапку Наиля, повез нас к кирпичному заводу города Чапаевска. Подъехали к укромному месту, «взводный» выдал нам белые накидки и белые мешки. Провел «рекогносцировку», показав нам кучи лежащего кирпича под снегом на территории завода. Сказал, «я не могу ПРИКАЗЫВАТЬ ВОРОВАТЬ КИРПИЧ, но, так как у нас его тоже украли местные и мирные жители, то деваться некуда, нам надо выполнять „ПРИКАЗ“ командира ПОЛКА». Я, как старший группы, сказал ему, «нам не надо объяснять, товарищ лейтенант, мы все поняли», и ПРИСТУПИЛИ К ВОРОВСТВУ кирпича. «Мы ползем, бугорки обнимаем, кочки тискаем зло, не любя», звучала во мне Володина песня. Правда, Высоцкий пел О БЕССМЕРТНОМ ПОДВИГЕ Советского СОЛДАТА в страшные годы Великой Отечественной войны. А мы, Советские СОЛДАТЫ, в счастливое мирное время расхищали социалистическую собственность, при этом испытывая СТРАХ. В любой момент мог появиться сторож. И что ТОГДА ДЕЛАТЬ? Была сильная метель. Мы в своих белых накидках подползали к куче белого силикатного кирпича, загружали штук по 7—8 в свои белые мешки и ползли обратно к машине. Поздняя ночь, вокруг ни души, а в кузове кирпича становилось все больше и больше. С рассветом мы закончили это ужасное дело и уехали.

На следующий день почистили котлован блиндажа от снега и мусора, начали делать опалубку и заливать фундамент, благо песок колхозники не украли. Воду делали из снега в котле на костре, добавляли туда соль, чтобы не замерзала. Прикинув количество кирпича, поняли, ходок пять ночных придется еще сделать.

Через два дня ночью снова приехал «взводный», мы вышли на построение с накидками и мешками. Он сказал, «сегодня они не понадобятся», и мы уехали в кромешную тьму. Метель была еще сильнее, чем тогда. Не доехав до кирпичного завода, наша машина развернулась на дороге и подъехала к заднему борту прицепа. Спрыгнув с кузова, мы были поражены, на дороге стоял большой тягач «Ураган» с прицепом, полностью груженый белым силикатным кирпичом. Видимо, тягач сломался, и водитель, чтобы не замерзнуть в степи, ушел просить ночлег до утра в ближайшую деревню, огоньки которой мелькали вдалеке.

Поступила команда «на абордаж», и за две ходки мы УКРАЛИ ВЕСЬ КИРПИЧ. Представляю, что было с тем водителем, когда он утром пришел к своему тягачу и обнаружил, кирпича нет. Он мог думать о чем угодно, оставляя тягач на дороге, НО О ТОМ, что украдут кирпич в такую метель и мороз, вряд ли. Наверное, он понес серьезное наказание. За хищение социалистической собственности КАРАЛИ тогда СТРОГО. Через много лет я прошу прощения у тебя, УВАЖАЕМЫЙ, за себя и за своих товарищей, вынужденных это делать. И за командира взвода прошу, которому мы помогли СВОИМ УЖАСТНЫМ ПОСТУПКОМ выполнить «ПРИКАЗ» командира ПОЛКА.

Работа закипела, и мы досрочно к 23 февраля, дню Советской Армии и Военно- Морского Флота, сделали блиндаж. Получив благодарность от «комбата», мы с головой окунулись в «казарменную» жизнь. Часто вспоминали с Наилем о построенном нами блиндаже. Были уверены, не смотря на мороз и февральскую вьюгу, кирпичные стены мы сделали надежными и крепкими. Думаю, до сих пор он стоит в том лесу.

Постоянное переохлаждение отражалось на нашем здоровье. Многие болели «стептодермией», не миновало это и меня. Мои ноги покрылись гнойничками, кальсоны изнутри становились желтого цвета от гноя, который выделялся из них. Жаловаться было непринято. В санчасть обращаться боялись, сержанты это очень не любили. Мне помог случай. При заступлении в очередной наряд по столовой проходили медосмотр, и врач увидел мои ноги. Возмущению его не было предела, он обвинил меня в членовредительстве и грозил статьей. Все это слышал мой командир отделения и вступился за меня, объяснив, что я был в командировке и только приехал из запасного района. Военный врач «ГНЕВ СМЕНИЛ НА МИЛОСТЬ» и, пожалев меня, срочно положил на лечение в санитарную часть («санчасть»), где мне начали колоть пенициллин и делать переливание крови.

Ощущение у меня было такое, будто я попал на курорт. В санчасти работали медсестры очень приятные, добрые и красивые. Мы их от души поздравили с 8 Марта, спели несколько песен и прочитали стихи. Хорошо отдохнувшим и выспавшимся «за всех своих друзей», а, самое главное, совершенно здоровым, я возвратился в строй.

В середине марта нас повезли в Черноречье для практических занятий по вождению БМП-1. Все напоминало стрельбу. Практически «НА ПАЛЬЦАХ» объяснили, как включать передачи, на какие педали нажимать и как рулить штурвалом. На броне БМП-1 возле люка механика-водителя сидел «старослужащий» механик-инструктор, нога его свисала над моей головой. Сказал мне по связи, «обороты двигателя не превышать больше 2000, при поворотах на штурвал резко не давить». Я включил первую и поехал. Вспомнив, как трогался на троллейбусе, движение начал плавно, без рывка. Это понравилось инструктору.

Но увлекшись ездой, забыл про обороты и получил удар ногой по голове. Хорошо, что был в шлемофоне. Проехав метров 300—400, я подъехал на исходную, заработал оценку «ХОРОШО» от инструктора или, как говорил один очень добрый сержант, «ОСЕНКА ТЭБЕ МАЛАДЕС». Не помню, кто он был по национальности.

В начале апреля снова были в Черноречье, проводились занятия «СОЛДАТ В БОЮ». Наступали на условного противника в цепи, окапывались и занимали оборону, поднимались в атаку и кричали громко, «УРА». Учились десантироваться из БМП-1, при этом набивали нас в них, «КАК СЕЛЕДКУ В БОЧКИ», только ноги торчали из десантного отделения при открывании задних дверей. Не смотря на нехватку кислорода и сильный шум мотора, мы еще умудрялись заснуть ненадолго. Как говорила моя бабушка Федосья, «и смех, и грех».

В середине апреля произошло «очень важное» событие – «ПЕРЕВОД» нас всех из «САЛАГ» в «МОЛОДЫЕ». Сержанты ночью, употребив спиртное, построили всю роту в нижнем белье и объявили «ПОРЯДОК РИТУАЛА ПО ПЕРЕВОДУ», который заключался в следующем. По очереди каждый СОЛДАТ должен был разбежаться и прыгнуть животом вниз на скамейку, которую принесли из столовой. После этого ШЕСТЬ сержантов, намотав на руки кожаные ремни бляхами вниз, по очереди наносили по заднему месту бойца по одному удару. В эту «судьбоносную» ночь я находился в наряде по роте и очень надеялся, что меня пронесет. Не ПРОНЕСЛО. Почувствовал только первый удар, от которого обожгло все тело. Остальные уже ощущались слабо, как при местной анестезии. Позже из-за боли я увидел, что один удар был неточным и пришелся в нижнюю часть позвоночника ребром бляхи.