Валерий Краснов - Тайно КРЕЩЁНЫЙ

«Бури нас не сломят, пули не сразят. Не грусти о доме, молодой СОЛДАТ.

Назвала тебя братом, ротная семья. За тобой за СОЛДАТОМ, Родина твоя».

Приходим на стрельбище к наблюдательной вышке «мокрые, как мыши», и на морозе нам начинают объяснять меры безопасности при стрельбе и как правильно вести себя в обстановке, приближенной к боевой. Слушая и запоминая, постепенно замерзаешь, «как Бобик». Вот уже мокрые рукавицы замерзли и не сгибаются. После инструктажа начинаем чистить направляющие в поле, готовим их для стрельбы. Стрелял всего два раза из БМП-1: один раз днем и один раз ночью. Из автомата и ручного пулемета стрелял несколько раз.

Командир роты («ротный») на снегу нарисовал прицел и показал палочку, которую надо наводить на цель, и началась стрельба. Когда я глянул в прицел, то увидел много палочек. Больше, чем нарисовал «ротный». Наводил по очереди каждую на цель и стрелял короткими очередями из ПКТ (Пулемет Калашникова Танковый). Затем выстрелил из пушки по «мишени-танк». Попал в цель или нет, не говорили, но и не ругали. Днем не было видно, кто куда «полил». А вот во время ночной стрельбы трассирующими пулями было видно все. Пули летели во все стороны, как на салюте. Инструкторы по стрельбе, «старослужащие», называли нас «баранами» и всячески принижали нас.

Перед ночной стрельбой произошел страшный случай. Несколько человек, в том числе и меня, отправили чистить направляющую от навалившего снега. В самый разгар чистки на соседнем направлении началась стрельба. Стреляли лучше, чем мы. Там готовили наводчиков-операторов, но, тем не менее, трассирующие пули летели и по сторонам. Некоторые из них начали пролетать рядом с нами. Мы кинулись бежать и спрятались за бруствером. Через какое-то время стрельба прекратилась. Видимо, вспомнили о нас и попросили прекратить огонь. Виноватыми все равно оказались мы, так как долго чистили.

Во время этой ночной стрельбы мы очень замерзли, и нас пожалели, разрешили зайти в класс под наблюдательной вышкой. Там хотя бы не было ветра. Мы стояли в строю, перед нами за столом сидел «старослужащий», инструктор по стрельбе, и НАГЛЯДНО РАЗБИРАЛ ПАТРОН. На наших глазах высыпал порох в пустой цинковый ящичек и поджег его. Вспыхнуло пламя, и мне даже стало теплее.

Затем он вставил пулю в гильзу и зарядил этим получившимся вновь патроном ПКТ. Положил один стол на пол верхней поверхностью к нам, а внутренней – к себе. Навел ствол пулемета на стол и выстрелил в него. Один из наших «бойцов», стоявший рядом со мной напротив лежащего стола, присел и взвыл от боли. У инструктора из рук выпал пулемет. Было видно, он не ожидал такого исхода и сильно испугался. С раненого сняли сапог, там было уже много крови. Мы оказали первую помощь, и несколько человек понесли его в казарму. Когда мы выходили из класса, я увидел, столешница изнутри вся была во вмятинах от пуль. Видимо, «ЭТОТ ФОКУС» показывался давно и удачно с целью напугать молоденьких СОЛДАТ, как мы. Но в этот раз, похоже, не весь порох высыпался из гильзы, и сила выстрела оказалась большой. Пуля пробила столешницу и застряла в ноге нашего товарища. Дело, конечно, командиры «замяли», раненый пролежал в санчасти с другим диагнозом. Рассказал нам потом, «пуля не задела кость, угодила в мякоть». Что было с этим инструктором, я не знаю. Все всегда было «покрыто МРАКОМ».

Раз в месяц ко мне приезжали РОДИТЕЛИ. Всего на час мой командир отделения, сержант Иполитов, отпускал меня к ним. На КПП Мама с Папой кормили меня и поили горячим кофе из термоса, вкус которого я уже забыл. Я рассказывал им, как в письмах писал, что у меня все отлично, служба – «МЕД». Я никогда не расстраивал РОДИТЕЛЕЙ правдой и дальше по жизни всегда берег ИХ. Хотя, видя меня сейчас, скорее всего, понимали, что это не так. По истечении часа я брал у них сумку с продуктами и приносил на проверку сержанту. Он забирал самое лучшее, остальное делили в нашем 3 взводе поровну на всех. Просил у сержанта разрешение еще на час. Кушая мою шоколадку, он сердобольно разрешал. Какие это были минуты. Я дорожил каждой секундой и каждым словом РОДИТЕЛЕЙ, понимая, что только через месяц увижу их вновь.

Засыпая в казарме на короткое время, я кусал подушку и проклинал себя за ту боль, которую я принес своей «шалостью» РОДИТЕЛЯМ в детстве, особенно Мамочке.

В начале февраля 1977 года на построении все слышали, как командир ПОЛКА отчитывал нашего командира батальона («комбат») за то, что не построили летом блиндаж в запасном районе под городом Чапаевском. Он говорил, «я вам летом все материалы давал, но их украли у вас жители местных деревень, остались только 4 плиты перекрытия, которые, видимо, не могли утащить, сейчас разрешаю взять только Людей, материалы добывайте сами, и к концу февраля блиндаж должен быть сделан, и это «ПРИКАЗ». Исполнение данного «ПРИКАЗА» поручили нашему командиру взвода («взводный»), лейтенанту Досугову. «Взводный» на построении спросил, «каменщики и плотники есть среди вас?». Мгновенно мне «КТО-ТО» шепнул, «это возможность вырваться на «СВОБОДУ». Я вспомнил, как помогал Папе делать маленькую кирпичную печку на летней кухне. Посмотрел на Наиля и глазами спросил его, «ТЫ МОЖЕШЬ?», а губами прошептал, «КИРПИЧ КЛАСТЬ». Он плечами показал мне, «НЕ ОЧЕНЬ», а головой слегка кивнул, «ДА». После такого диалога ПОДНЯЛИ РУКИ и сказали, «МЫ КАМЕНЩИКИ». Правда, потом очень переживали, как же мы справимся с задачей, если он, по его словам, только немного положил кирпичей, а я вообще только раствор мешал, как мой Папа в детстве. Три человека подняли руки и сказали, что плотничали. Старшим нашей «РАБОЧЕЙ ГРУППЫ» «взводный» назначил меня. Наша работа началась с Куйбышевского завода «ЖБИ», где мы трудились несколько дней ЗА ЦЕМЕНТ.

Масок у нас не было, и мы вдоволь надышались цементом. Из наших легких он вылетал черными сгустками. В казарме над нами «прикалывались» ребята, называя шахтерами, так как у нас только глаза и зубы были видны. В этот момент я вспоминал своего Папу-комбайнера. Загрузив машину заработанным цементом и всеми необходимыми инструментами, мы приехали в запасной район. Разместились в одном из сделанных в Земле блиндажей и затопили «РЕАКТИВНУЮ ПЕЧКУ» (обычная железная труба сотка, внизу вырезан проем для розжига деревянных палочек, а выше приварен желобок, по которому заливается медленно солярка), которая загудела и быстро раскалилась докрасна. «Взводный» ПРИКАЗАЛ нам хорошо выспаться и отдохнуть, и это был самый лучший ПРИКАЗ за все время службы. При этом добавил, «первые дни работать придется по ночам». Перед отъездом напомнил мне, «ты старший, и вся ответственность на тебе, уход из запасного района приравнивается к самовольной отлучке, а это уже гауптвахта».