Франсуаза Дольто - На стороне подростка

Я привела в пример Квебек как образец отношений между учителями и учениками. Что касается семейных отношений, картина мрачная. Власти приходят в ужас от цифр, приведенных в исследованиях: число детей, изнасилованных морально или физически своими родителями, растет. В 8 семьях из 10 имеет место кровосмешение или сексуальное насилие.

Разумеется, это преувеличено, но квебекские власти считают именно так, потому что сюда же входит и близкая дружба, сексуальная привязанность братьев к сестрам и изнасилование отцом или матерью. Началась борьба мнений. Правосудие усматривает сексуальные притязания в каждом интимном жесте. Взрослые говорят, что это не так, дети—что именно так и есть. Министр Квебека по социальным вопросам развернул информационную кампанию в национальном масштабе. Я видела воспитательные фильмы, предназначенные для детей восьми лет, чтобы те могли защитить себя от попыток сексуальных посягательств на улице, в автобусе, в школе; на все случаи жизни. Власти думали, что предупреждения достаточно, чтобы уберечь детей от посягательств. Но в восемь лет уже поздно. Канадская концепция скетчей и диалогов вызывает смех во Франции. Но в Канаде она в ходу. Несмотря ни на что, мне было очень интересно следить за реакцией самих юных зрителей, когда их просили комментировать фильм. Все сценки демонстрируют взрослых, которые чувствуют себя настолько виноватыми в том, что представляют, что играют неестественно, как одержимые, или с ужасной словесной агрессией, направленной на ребенка.

Например, в автобусе маленькая девочка играет в карманную электронную игру. Пассажир обнимает ее за талию, девочка сжимается в комок, и на какой-то момент он прижимается к ней... Специалиста интересует реакция маленькой зрительницы. «Ну, ей это не нравится...» — «Но она говорит ему „да" или это означает „нет"?..» — «Это означает „нет"...»

Видно, как мужчина вытягивает шею, оглядывается, не наблюдает ли кто за ним. Потом девочка краснеет и говорит: «Нет, мсье, нет!» — и господин (эту роль играл преподаватель) убирает руку, сильно раздосадованный, смотрит на часы и выходит на следующей остановке. Девочка говорит: «Ой, как я испугалась, когда сказала ему „нет", мсье». — «Я поздравляю тебя, ты сделала то, что следовало». А если бы этот господин любезно обратился к девочке и сказал: «Надо же, какая интересная у тебя игра, покажи мне, расскажи, как в нее играть!» — малышка бы согласилась. Она ведь пошла бы с ним в ближайшее кафе поиграть там в электронную игру.

В другой сценке преподаватель физкультуры дает бесплатный урок бейсбола одному мальчику; его мама не хочет оплачивать эти уроки; преподаватель ему говорит: «Слушай, мама не хочет платить, но ты такой способный, я буду тренировать тебя бесплатно. Вот как ты должен атаковать». И, показывая мальчику, как это делается, он сжимает ему ягодицы. Мальчишка морщится: «Ой, нет. Мне не нравится, как вы сделали!» — «Что ж, хорошо, ты хочешь научиться? Я делаю так, потому что хочу показать: не нужно напрягаться, ты должен расслабиться, как я тебе показал, вот, посмотри, когда ты напряжен, видишь, как плохо получается, как будто я сжимаю тебе ягодицы...» Мальчик кое-как мирится с этим, но потом на экране появляется лицо преподавателя, искаженное от сексуального напряжения. Ученик прекрасно проводит атаку, но учитель снова сжимает ему ягодицы. Ребенок протестует: «Почему вы снова так делаете? Я же хорошо ударил!» Преподаватель: «Так ты это мне... я тут занимаюсь с тобой, а ты еще недоволен, я не возьму тебя к себе в команду, тем хуже для тебя». Ребенок расстроен, разочарован, идет домой, и мать говорит ему: «Послушай, у тебя что-то не ладится сегодня, что случилось?» — «Понимаешь, это из-за учителя...» — «Но ведь ты так любишь бейсбол...» Тогда мальчик говорит: «Да, но учитель издевается надо мной...» — «Вот как... Что же он делает?» — «Ну, он хотел позаниматься со мной, был такой любезный, а потом стал хватать меня за ягодицы!» — «Что ты сделал?» — «Я сказал ему, что мне это не нравится». — «Ты правильно поступил, молодец». — «Ах вот как, я правильно поступил! Зато, знаешь, он теперь недоволен и сказал, что не возьмет меня в команду, потому что я дурак...» Мать спрашивает: «Хочешь, я поговорю с ним?» — «Да, мама, очень хочу». Мать вместе с ребенком идет разговаривать с преподавателем: «У вас тут что-то произошло, не так ли, мсье? И вы прекрасно знаете что...» Господин смущен и растерян. «Так вот, я его мать; мой сын достаточно умен, и он все понял, так что нет нужды начинать сначала». Дальше мы видим, как этот учитель просит директора перевести его в другую школу.

Во Франции никогда бы не показали такой фильм, где роли играли учителя, а учеников просят прокомментировать все, что они видят. Во Франции бы эти фильмы не считались даже не смешными, а скорее дурного вкуса, потому что у французов отсутствует чувство вины, в отличие от квебекцев в их пуританской Канаде. В Европе у людей, совращающих детей школьного возраста, никогда не бывает искаженного желанием выражения лица, никто не увидит, когда они начинают свои ухаживания. Учитель гимнастики не станет хватать за ягодицы ученика, он скажет: «А все-таки мускулы у тебя что надо!» — а это куда хитрее.

Другой фильм рассказывал о женской гомосексуальности. Женщина предлагает девочке-подростку причесать ее: «Ты такая красивая девочка, у тебя прекрасные волосы». Начинается с комплиментов, но потом ее воодушевление переходит в такую садистскую агрессию, что она начинает выдирать у девочки волосы и бить ее щеткой для волос. Девочка кричит: «Нет, нет, я не хочу, чтобы меня так причесывали!», женщина раздражается: «Если тебе не нравится быть причесанной...» — «Но когда вы начали меня причесывать, вы не делали мне ничего плохого...» — «Да, так было... но теперь...» Этот фильм не имел своей задачей показать, что девочка испытывает какие-то ощущения в половых органах, когда с нею проделывают такое, девочка чувствовала только одно: ей выдирают волосы, испытывая при этом садистское наслаждение. Зачем драматизировать? Ласки не всегда вызывают генитальное ощущение сексуального наслаждения. Однако этот фильм в какой-то степени отражает, как в зеркале, пуританский Квебек. И достоинство этих фильмов в том, что они заставляют детей говорить об инцесте.

Не рискуют ли взрослые при таком подходе перестараться, предупреждая молодых людей о возможной сексуальной агрессии взрослых, даже когда у тех нет и намека на совершение насилия или инцест?

Дети, которые рассказывали мне о том, что происходит в семьях, умеют отличать одно от другого: «Это очень скверный господин, и это видно, но его никто не знает. Но когда это папин друг, который приходит к нам...» Тут можно завязать с ребенком диалог: «Речь не идет о том, кого ты хорошо знаешь и кто так мил, что ты готов принять все, что он ни предложит. Тебя может увлечь кто-то значительно старше тебя и кто интересуется тобой. Если это доставляет тебе удовольствие, что тут такого — ведь это не твой отец... С отцом нельзя, если же это папин друг, который хочет быть и твоим другом, в этом нет ничего плохого, если ты хочешь того же, что и он. Но постарайся узнать его, не торопись». Нельзя запрещать отношения между подростками и взрослыми, если только это не инцест. Все остальное не должно быть наказуемо. Но воспитывать юных в сексуальном отношении необходимо: возмужание их еще не закончилось, и сексуальная жизнь только начинается. И нужен был бы закон, призванный защитить еще растущий организм, когда любовное влечение в нем уже появилось. В Канаде о любовном влечении вопрос не ставится... в фильмах его нет, есть только сексуальная агрессия. Или нарциссические комплименты красоте тела, красоте волос.