Борис Бублик - Огород по-новому. Революционный метод «ничего-не-делания»

Любопытная деталь: Хольцер несколько десятилетий называл себя пермакультуристом, говорил о пермакультуре Хольцера. Но вот вышла его лучшая, на мой взгляд, книга «Пустыня или рай», и в ней он говорит уже о природосообразном земледелии ( naturgemässe Landwirtschaft ). Трогательно было увидеть этот поклон незабвенному Терентию Семеновичу Мальцеву из дальнего зарубежья.

Между прочим, органическое земледелие зашло в тупик именно из-за несообразного с Природой нагромождения органики в компостных ямах, кучах и всевозможных контейнерах-компостерах. В естественных условиях, в противовес этой практике, вся органика разлагается, будучи более или менее равномерно распределенной по поверхности почвы, в присутствии растений – потребителей продуктов разложения.

Еще одна выразительная деталь. В поощряемых органистами нагромождениях органика может разлагаться и в холодную пору (гореть), так что горемычная среда обитания (и атмосфера, и мировой океан) пополняется отходами процесса горения и в холодное время года. В умеренных же количествах органика начинает разлагаться лишь тогда, когда становится совсем тепло и… появляются растения – потребители продуктов разложения. Какая тонкая саморегуляция природных процессов! И каким слоном в посудной лавке выглядит земледелец, занимающийся компостированием (вермикомпостированием, ЭМ-компостированием). Чем тоньше и эффективнее технология компостирования, тем оно вреднее.

У природосообразного земледелия можно выделить такие ведущие, определяющие черты:

1) неуклонное следование Природе;

2) минимизация вмешательства в жизнь биоценоза и решение проблем биоценоза преимущественно его же силами;

3) интегральный, синергический подход к биоценозу;

4) забота об охране среды обитания;

5) забота о благоденствии огородника.

Следовать Природе в огороде – это значит делать его максимально похожим на устойчивые природные биоценозы, скажем, на лесную поляну. Причем заботиться надо не столько о внешнем, сколько об идейном, концептуальном сходстве. И что удивительно: чем больше прорисовывается это сходство, тем комфортнее живется и огороду, и огороднику, и среде обитания.

Прежде всего не только нужно, но и нетрудно неуклонно следовать сформулированным Фукуокой четырем принципам естественного земледелия (именно так называл Масанобу-сан свою систему):

1. Отказ от вскапывания, то есть вспашки с переворачиванием почвы. Почва естественным образом рыхлит сама себя, с помощью корневой системы растений и деятельности микроорганизмов, мелких животных и земляных червей.

2. Отказ от химических удобрений и приготовленного компоста. Предоставленная самой себе, почва поддерживает плодородие естественным путем в соответствии с упорядоченными циклами растений и животных.

3. Отказ от прополки путем вспашки и обработки гербицидами: сорняки имеют свое место в сбалансированном биологическом сообществе и играют свою роль в создании почвенного плодородия.

4. Отказ от химических средств защиты растений. Предоставленная самой себе, природа пребывает в совершенном равновесии, поэтому разумный подход к защите от болезней и вредителей – выращивать сильные растения в здоровой среде.

Очевидно, что этим фундаментальным принципам автоматически, сам по себе следует всякий естественный устойчивый биоценоз. С чем тут спорить? Ни в лесу, ни в степи, ни на лесной поляне, ни на болоте никто не пашет, не рассыпает удобрения, не готовит компост, не полет, не травит гербицидами, пестицидами и фунгицидами все, что подвернется под руку. А между тем степь, лес, лесная поляна, болото неизменно в согласии с сезоном радуют глаз сбалансированным разнообразием. Разве лишь стихийное бедствие может подпортить картинку.

Всем этим принципам можно следовать и в огороде. Могу сказать, что в моем огороде не нарушается ни один из них. Пришел я к этому тогда, когда всерьез занялся огородом по выходе на пенсию. Естественно, не в одночасье, не вдруг.

О минеральных удобрениях, гербицидах, пестицидах, фунгицидах я забыл сразу. Во-первых, душа не принимала «химию»: жила во мне (и до сих пор живет) память о довоенной чистой еде. Во-вторых, я никогда не считал почву просто местом произрастания растений – всегда воспринимал ее как живой организм, которому противопоказаны непереборчивые, беспощадные ко всему живому химические средства. Невзрачные червивые яблоки всегда были для меня вкуснее сверкающих базарных красавцев с сомнительной биографией и промасленной кожурой. Я был чужд восторгов в связи с появлением очередного чудодейственного средства. «Такая прелесть этот «престиж» – в прошлом году окунула перед посадкой клубни в раствор, дык жук и в этом году на картошку не летит». И невдомек восторженной огороднице, что не надо бы делать внуку пюре из того, что колорадский жук картошкой не считает.

В то время, когда к биопрепаратам только подкрадывались, я смирялся (если не повезет) даже с фитофторозом. Бывало, поддавшись «пению сирен» у прилавка, покупал какое-то «уж очень эффективное» зелье (память удержала, к примеру, названия «тату» и «тотто»), привозил его в огород, но так ни разу и не поднялась рука применить его по назначению. Просто выбирал сорта помидоров, способные отрастать после болезни. Двадцать лет назад я купил первую и последнюю в своей жизни ампулу какого-то гербицида, чтобы вытравить ужасно расползшуюся облепиху. Но ампула и по сей день цела, а поросль облепихи уничтожил подкапыванием всходов по мере появления, то есть поборол облепиху классическим истощением корневой системы.

Никогда не считал минеральные удобрения удобрениями. Моих познаний в химии хватало, чтобы понять, что невозможно искусственно внести все нужное растениям (и даже узнать, что им на самом деле нужно), что разовое внесение одного, двух, трех, да хоть тридцати элементов в почву приводит к дисбалансу в плодах, наполняемых сотнями ингредиентов, что растения должны питаться сбалансированной пищей, которую способна предоставить лишь возвращаемая в почву органика. И ничто иное! Ничто! Об этом подробнее (и эмоциональнее) – в главе 7.

Что касается вскапывания, то я сразу отказался от лопаты. Интуитивно ощущал, что пахота/перекопка с оборотом пласта напрочь рушит живой организм – почву. Да и спине достается – не может не сказаться на здоровье дьявольская нагрузка на спину в согбенном положении! Однако в первые годы еще не стряхнул с себя вериги мифа «растения любят рыхлую землю», рыхлил ее, несчастную, садовыми вилами (правда, без оборота пласта). Но вскоре заметил, что такую почву, какой ее делают корни растений при поддержке всей почвенной рати, невозможно сделать металлом – и стыдливо опустил руки, так что металл у меня теперь ржавеет за ненадобностью.