Люция Сулейманова - Можно все. Возраст вдохновения

Пусть приведенный выше пример не вводит вас в заблуждение: я вовсе не собираюсь радостно пропагандировать непременные путешествия как воплощение модели «второй половины жизни». Это всего лишь очень яркая иллюстрация. И даже если внутренне она вам очень близка, это не значит, что у вас с легкостью получится ей последовать. И дело не в деньгах, хотя и в них тоже. Дело именно в ощущении своего права и достаточного ресурса – ментального, душевного, физического.

Сейчас мы видим уже очень много замечательных фотографий или снятых на телефон видео, под которыми теснятся сотни восторженных комментариев в диапазоне от «хочу стать такой же в ее возрасте» до «во, дает бабка!» (кстати, такие определения как «бабка», «бабулька», «бабушка» – это отличительная черта общества возраста «дожития»). Мы видим, как очаровательно они танцуют танго на площадях и вальсы на танцплощадках, как ходят по подиуму, как бегают на длинные дистанции, как стоят на голове или демонстрируют разнообразные физические умения, никак не укладываемые в «среднюю статистику». Первое чувство, которое возникает у нас при виде таких достижений, – восхищение, и это нормально. Но вот каково второе чувство? Это вопрос, на который стоит честно себе ответить. Каким же будет этот ответ? Грустное: «Нет, это, конечно, не рядовое явление, мне такое и не снилось», или дрожь робкого предвкушения типа: «Это что же получается, если она смогла, то… и я, что ли, тоже могу хотя бы попробовать?!» И в этой второй реакции уже заложен росток вашей собственной модели жизни, а дальнейшее уже относится к разряду принятия решения и вырабатывания порядка действий.

К слову, о действии. Да, конечно, всем нам знакомо с детства это бодрое планирование – чистый лист в новеньком блокноте, аккуратный почерк, торжественный список клятв самим себе о том, что мы непременно начнем делать с понедельника/с сентября/со дня рождения/с Нового года. Чем это обычно заканчивается, нам знакомо тоже. Так вот, в корне неверно думать, что выбор концепции «второй половины жизни» можно осуществить осознанно, составив список и дав себе новую клятву.

Модель существования – не кефир или зубная паста на полке магазина. Твердого намерения «нет, не хочу доживать, а хочу золотую рыбку, в смысле – активную полноценную вторую половину жизни» недостаточно. Этот выбор заранее, по умолчанию, во многом обусловлен и подготовлен целой совокупностью факторов, и в первую очередь семейными установками и установками социума. Только сейчас (нам с вами очень повезло: это происходит прямо на наших глазах!) наше общество медленно, скрипя и постанывая, тяжело, как неповоротливая махина, разворачивается в сторону признания разных способов распоряжаться своей жизнью вообще – и в постпенсионном периоде в частности. Перефразируя Некрасова, можно смело надеяться на то, что «в эту пору прекрасную» жить случится «и мне, и тебе». Речь только об обществе, о том, как трескаются его века́ми формировавшиеся установки. А разворот индивидуального создания к изменениям происходит еще более медленно! Почему? Социум с его свободным информационным пространством подхватывает и распространяет новые модные тенденции: информирует, «пиарит» их вольно или невольно, инициирует обсуждение… Индивидуальное сознание человека на это часто реагирует скептически: «Ну да, это все здорово и интересно, я бы тоже не против так, НО! – где уж мне с моим здоровьем/зарплатой/обстоятельствами…»

Каждый человек непременно сталкивается с вопросом: как? Как осуществить в своей персональной уникальной жизни то, что так красиво описывают в глянцевых журналах или пропагандируют в социальных сетях?

Люди из семей, в которых ставились жесткие задачи и сроки исполнения «долговых обязательств» (вырасти, завести семью, родить детей, помогать взрослым детям) ко «второй половине жизни» приходят, с одной стороны, очень уставшими, а с другой – готовыми на автопилоте выполнять свой последний долг и помогать взрослым детям, вновь проходя уже привычный цикл задач-действий-результатов. Себя такие люди просто не видят и не воспринимают иначе как в контексте семьи, которой они отдали все силы с робкой надеждой на то, что когда-нибудь им воздастся и «доживать» они будут в комфорте и уюте, который обеспечат благодарные потомки.

Но, как известно, предполагать-то можно, а вот в жизни все может сложиться по-разному. При этом важно понимать, что концепция «дожития» вовсе не обязательно связана с непременной бедностью и необходимостью ограничивать себя во всем. Многие европейские пенсионеры (те самые, с которых мы начали эту главу и которым порой с такой грустью завидуют наши пенсионеры) тоже «доживают», просто их система социального обеспечения и зарплат в трудоспособный период устроена иначе. Поэтому я вновь и вновь повторю: «доживать» – значит не видеть перспектив и смыслов.

Концепция «дожития» необязательно связана с непременной бедностью и необходимостью ограничивать себя во всем. «Доживать» – значит не видеть перспектив и смыслов.

Но есть и другие люди, которые выросли в семьях, где приветствуется постоянное саморазвитие, где жизнь воспринималась как приключение, а не как долговая расписка. Такими людьми «вторая половина жизни» естественным образом рассматривается как интересная и перспективная часть бытия, где их ждет много новых вызовов и не меньше возможностей, поэтому их картина мира выглядит совсем иначе, нежели в модели «дожития».

В предыдущей главе мы с вами отследили, как меняются установки человека в модели «дожития» относительно потери сил. Теперь давайте пройдем по тому же перечню критериев, но уже в приложении к модели «второй половины жизни».

На уровне мыслей у человека формируется альтернативный подход к своим возможностям: «Этого я уже не потяну, зато вот это мне вполне по силам». Например, участие в нескольких проектах по работе теперь уступает в приоритете одному собственному индивидуальному проекту. И этот индивидуальный проект может быть чем-то давно вымечтанным, но откладывавшимся за суетой молодости и желанием «охватить всё». То есть человека «второй половины жизни» радует перспектива более свободного воплощения своих идей, творчества и искреннего, подлинного выбора, ведь он больше не связан необходимостью максимально вкладываться в детей – они, как правило, уже выросли и выучились.

На уровне действий темп человека в этой модели не столько замедляется, сколько адаптируется под наличные возможности. То есть там, где человек модели «дожития» скажет, что ему уже не по силам так быстро передвигаться, и не побежит, человек модели «второй половины жизни» маршрут отменять не будет – просто выйдет пораньше, распределит усилия на отрезки и побежит медленнее. А потом еще и запишется в клуб скандинавской ходьбы, чтобы не терять кондицию. И он, конечно же, не станет сокращать количество маршрутов, а будет их изменять, ведь с новыми планами в жизнь входят и новые направления.