Вики Майрон - Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир

Мэри содрогнулась при мысли о мусоре на полу, который попадает в желудок нашего котенка. Это казалось просто невероятным…

– Это кружка высотой шесть дюймов [около 15 см. – Ред.]. В ней полно скрепок, скобок, карандашей, ручек. Как он мог умудриться достать резинку, не вытащив все остальное?

– Было бы желание, а способ найдется. За восемь месяцев пребывания в библиотеке подозреваемый доказал неопровержимое наличие у него желания.

– Но вряд ли там найдется хотя бы одна резинка! Уверена, это далеко не единственный источник!

– Может, проведем следственный эксперимент? Оставь кружку в кабинете, а мы посмотрим, появятся ли рвотные кусочки резины около твоего стола.

– Эту кружку разрисовывали мои дети!

– Вот и отлично. Может, проще вынуть резинки из кружки?

Мэри решила прикрыть ее крышкой. На следующее утро крышка лежала на столе с подозрительными следами зубов по краю. Не оставалось никаких сомнений – источником резинок служила именно эта кружка. Теперь все резинки отправлялись в ящики. Ради общего блага пришлось пожертвовать удобством.

Нам так и не удалось до конца обуздать стремление Дьюи находить для себя лакомства. Прошло несколько месяцев, и ему наскучили эти поиски. В конце концов это стало скорее игрой, чем схваткой, проявлением ума и изобретательности. Если мы обладали умом, то Дьюи был наделен хитростью. И желанием. Его тяга к жеванию резинок перевешивала наши попытки остановить его. И, кроме того, у него был изощренный нюх, который безошибочно улавливал запах резины.

Однако не стоит придавать этому такого большого значения. Эти резинки для него – всего лишь хобби. Мята и ящики служили невинным развлечением. Подлинной страстью Дьюи были люди, и он был готов на все ради своих любимых друзей.Помню, однажды утром я стояла у круглого стола и разговаривала с Дорис, когда заметила маленькую девочку, которая едва держалась на ножках. Вероятно, она совсем недавно научилась ходить, поэтому с трудом удерживала равновесие, и ножки у нее заплетались. Ручки она прижала к груди, держа в своих объятиях Дьюи. Его задние лапы и хвост упирались ей в лицо, а голова почти достигала пола. Мы с Дорис умолкли и с изумлением наблюдали, как малышка медленно перебирает ножками. На личике у нее сияла широкая улыбка, а котенок в ее руках обреченно висел вниз головой.

– Потрясающе, – сказала Дорис.

– Нужно что-то сделать, – спохватилась я. Но остановилась, так как знала: в любом случае Дьюи полностью контролирует ситуацию. Он понимал, как ему действовать в любой ситуации, и мог самостоятельно позаботиться о себе.

Здание библиотеки было небольшим. Как можно было изо дня в день проводить целые дни в помещении площадью тринадцать тысяч квадратных футов [около 1208 кв. м. – Ред.] и не испытывать усталости от замкнутого пространства? Тем не менее для Дьюи Публичная библиотека Спенсера была огромным миром, с выдвижными ящиками, шкафами, книжными стеллажами, картинками, круглыми резинками, пишущими машинками, столами, стульями, сумками, кошельками – и множеством рук, которые тянулись к нему, чтобы погладить, и ног, о которые можно потереться, и ртов, которые пели для него песенки. И множество коленей. Библиотека всегда любезно и щедро предоставляла ему колени.

К осени 1988 года Дьюи уже был в состоянии понять все это.

Размер зависит от перспективы. Так, для насекомого кукурузный стебель или даже зернышко может стать целым миром. Дьюи наша библиотека представлялась лабиринтом, от которого кот приходил в восхищение – по крайней мере до тех пор, когда перестал проявлять интерес к тому, что скрывается снаружи входной двери. Для большинства жителей северо-западной части Айовы Спенсер – большой город. Люди, проживающие в девяти округах, устремляются сюда, в Спенсер, за развлечениями и покупками. Здесь есть магазины, различные мастерские, живая музыка, местный театр и, конечно же, ярмарка. Не так уж мало, верно? Если Гранд-авеню служила входом в остальной мир, то подавляющее большинство земляков не удостоили бы ее вниманием.

Помню, когда училась в младших классах, то опасалась девочек из Спенсера – не потому, что кто-то из них меня обидел, просто они были из большого города. Как и многие люди в моем окружении, я выросла на ферме. Моя тетя Луна стала моей первой школьной учительницей в округе Клей. Занятия проходили в комнатке торфяного домика. Тут, в прериях, деревья не росли, и поэтому обитатели этих мест строили из подручного материала: травы, корней, грунта и прочего. Мой прапрадедушка Норман Джипсон сумел расширить свои земли, чтобы наделить участком каждого из своих шестерых детей. В детстве, где бы ни оказывалась, я всегда находилась в окружении членов семьи моего отца. Большинство Джипсонов были убежденными баптистами, и женщины никогда не носили брюки. Штаны – только для мужчин. Так предписывала религия. Женщины облачались в платья. Никогда не доводилось видеть слаксы ни на одной родственнице по отцовской линии.

В свой черед землю унаследовал отец и стал упорно трудиться, чтобы поднять семейную ферму, но первым делом он научился танцевать. Для большинства баптистов танцы были под запретом, однако Вернон Джиппи Джипсон был на пятнадцать лет младше своих братьев, поэтому родители снисходительно смотрели на его увлечение. В юности Джиппи мог удрать и больше часа гнать грузовик до Руф-Гардена; там в искрометные 1920-е годы располагался курорт на берегу озера Окободжи, и по пятницам устраивали танцы на всю ночь. В Айове окрестности Окободжи принято считать заповедными. Западное Окободжи, центральное озеро в водной системе из пяти водоемов, отличается чистой голубой водой, которая разливается по весне; сюда приезжают из Небраски и даже Миннесоты, где с избытком хватает собственных озер, и поселяются в прибрежных отелях. В конце 1940-х годов Руф-Гарден был самым популярным местом во всей округе, а может, и во всем штате Айова. Здесь, сменяя друг друга, свинговали самые знаменитые группы, и иногда танцзал был настолько переполнен, что было невозможно даже пошевелиться. Закончилась Вторая мировая война, и казалось, такие вечеринки будут нескончаемыми. Снаружи, вдоль дощатой набережной, стояли «русские горки», колесо обозрения, здесь сверкали огни, царил шум и было много красивых девушек; все это заставляло вас забыть, что озеро Окободжи – всего лишь синяя точка на бесконечных просторах Великих американских равнин.

Именно здесь, в этом маленьком круге света, Джиппи Джипсон встретил Мари Майо. Они танцевали всю эту ночь напролет и другие ночи в течение полугода. Мой отец держал эти отношения в тайне, потому что знал – его семья никогда их не одобрит. Семья Майо ничем не походила на Джипсонов. Чистокровные французы, выходцы из Монреаля, люди темпераментные и страстные. Они умели усердно работать, отчаянно драться и крепко пить. И рьяно следовали церковным канонам строгого католицизма на этой сухой, выжженной солнцем земле Среднего Запада.