Роланд Лазенби - Майкл Джордан. Его Воздушество

«Мы никогда даже не обсуждали такую возможность», – вспоминал ассистент Херринга Коули. Джордан счел это глубочайшим оскорблением. Но судьба распорядилась так, что менеджер заболел перед самым началом матчей плей-офф, что позволило Джордану придумать план, как поехать на эти игры вместе с командой. Только не игроком, а в качестве квази-менеджера и статиста. Он вспоминал, что ему приходилось облачаться в униформу другого игрока, чтобы войти в здание, не платя за вход. Он был так разозлен всем этим, что скорее оплевал бы «Лэйни Бакканирс», чем поаплодировал бы ей.

«Они вышли в плей-офф, а мне приходилось сидеть в конце скамейки запасных; я не мог поддерживать их, хотя чувствовал, что должен был играть за эту команду», – вспоминал он.

Ему было трудно поддерживать основную команду сезона, находясь в резерве, но он все равно делал это. Когда же дело дошло до плей-офф, он уже не мог себя заставить. «Тот раз был единственным, когда я искренне за них не болел, – объяснял он. – Я хотел, чтобы они проиграли. Ирония, но я хотел их поражения, чтобы доказать, что я мог бы им помочь. Вот как я рассуждал тогда: «Вы совершили ошибку, не взяв меня в команду, и вы в этом убедитесь, когда проиграете»». Ту весну «Бакканирс» закончила с 15 победами и семью поражениями. Проиграв три из четырех последних матчей, она не смогла попасть в плей-офф штата.

Этот опыт впервые столкнул Джордана лицом к лицу с его собственным эгоизмом. Такое противостояние станет одной из доминирующих тем его карьеры, он будет постоянно учиться направлять свой невероятный драйв и мощь своего эго, своей натуры спортсмена, не мыслящего свою жизнь без борьбы за победу, в русло командной игры.

Вторым незамедлительно проявившимся эффектом этого непопадания в команду стала его одержимость собственным ростом. Если тренеры предпочитают талантливому игроку более высокорослого, что ж, тогда он станет более высокорослым. Он часами упражнялся на турнике в заднем дворе, подолгу вися на нем, и вообще старался висеть везде и всюду, где только можно было хорошенько ухватиться руками: таким образом он пытался растянуть себя, сделать выше.

Его мать видела все, что происходило с ним, и потому говорила с сыном о его беспокойствах. Они вместе молились об этом, а в конце каждого дня Джордан молился в одиночестве, как, впрочем, и по утрам, и весь день: «Пожалуйста, Господи, сделай меня выше. Позволь мне вырасти».

Шансов на это, казалось, было очень мало. Будучи ростом в 177 см, он уже возвышался над всеми мужчинами своей семьи. Его родители убеждали его думать о росте не в физическом смысле, а о росте в сознании, в сердце. «Но я хочу быть выше», – не успокаивался он, и изо дня в день повторялся один и тот же спор. Наконец мать сказала ему: «Иди посоли свои ботинки и молись».

«Он сказал мне, что я говорю глупости, но мне нужно было как-то утихомирить его, чтобы можно было доесть ужин, – вспоминала миссис Джордан. – Потом зашел отец, и он сказал ему, что хочет быть высоким. Мы отвечали: «Это есть в твоем сердце. Твой рост в тебе, внутри. Ты можешь быть сколько угодно высоким в сознании, в том, как ты думаешь».

Так что теперь – вдобавок к постоянному висению на турнике – Джордан солил свои ботинки перед тем, как отправиться спать, и продолжал молиться. Много вечеров Делорис приносила соль в его комнату перед сном. Ей не хватало смелости сказать, что она все это выдумала, что соль как была солью, так солью и осталась, и больше ничем быть не могла.

Спустя недолгое время к Джорданам приехал погостить старший кузен, ростом в 2 м. Два метра! Внезапно надежда вновь ожила. Единственным поводом для беспокойства стали постоянные боли в коленях. Больно было настолько, что Майкл едва мог спать по ночам. Мать решила отвезти его к доктору, чтобы узнать о причинах болей и рассказать тому о желании Майкла вырасти. Доктор мельком взглянул на рентгеновские снимки, увидел зоны роста в костях и сказал матери с сыном, чтобы они не беспокоились. Молодому Майклу еще только предстояло вырасти.

И правда. К лету он вымахал до 190 см, и это был далеко не предел. Более того, он продолжит расти на протяжении всей учебы в колледже и даже немного по ходу карьеры в NBA, пока не дорастет до 2 м и не станет возвышаться надо всеми остальными членами семьи на добрый фут.

«К концу десятого класса Майк был ростом в 178 см, никак не выше 180 см. Талант у него был всегда, – вспоминал Фред Линч. – Он был нашим лучшим девяти- и десятиклассником. Он играл сердцем, обладал навыками защитника и всегда имел крупные, сильные руки. К 11-му классу он вымахал до 190 см, почти до 193-х. Внезапно к его таланту и рвению добавился размер… И он просто расцвел».

Весной 1979 г. Ирвин Джонсон (Мэджик Джонсон), второй год учившийся в Университете штата Мичиган, только что привел своих «Спартанс» к чемпионскому титулу NCAA, в финале обыграв будущего выпусника Ларри Бёрда и его «Сикаморз» из Университета Индианы. Очная встреча с участием восходящей чернокожей звезды из Конференции Big Ten и восходящей белой звезды из малоизвестного университета в Индиане вызывала серьезный интерес по всей стране, о чем говорит самая внушительная в истории телевизионная аудитория финала чемпионата NCAA.

В рядах увлеченных противостоянием зрителей был и юный Майк Джордан из Уилмингтона, Северная Каролина. Он будет следить и за следующим баскетбольным сезоном, в котором Бёрд присоединится к «Бостон Селтикс», а Джонсон – к «Лос-Анджелес Лейкерс», двум легендарным франшизам профессионального баскетбола. Следующей весной, когда Джонсон, показав всем свой волшебный талант, привел «Лейкерс» к чемпионскому титулу NBA, он окончательно покорил молодого Майка. Подросток из Уилмингтона влюбился в «Лейкерс». Она стала его командой, а Мэджик Джонсон – его кумиром.

В тот же год родители Джордана подарили ему первый автомобиль в его жизни. Отлично знавшая путь к сердцу Джордана его подруга Лакетта Робинсон купила ему крутой номерной знак, который он с гордостью повесил на передний бампер своего нового авто: Magic Mike.

Некоторые люди из мира баскетбола – среди них многие тренеры – будут потом печально улыбаться, узнав об этом. Бёрд и Джонсон были высокими мужчинами, рост обоих был 205 см, они великолепно обращались с баскетбольным мячом и на паркете блистали такой яркостью и отличались таким неповторимым почерком, что NBA благодаря им обзавелась миллионами новых фанатов. Оба великолепно умели пасовать, особенно Джонсон, и оба умели доставить мяч партнеру так, что сердца всех, кто это наблюдал, начинали учащенно биться. Баскетбол никогда не видел никого, подобного Джонсону, на всех парах летящего в контратаке к кольцу.