Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

- Были такие мысли. Только не отвлекаясь - сколько тут недоморфов выходит? Из расчета кг мяса на морфирование?

- Ну не знаю, я такое диетпитание никогда не рассчитывал. Так среднепотолочно - с полсотни. Минимум. Да еще и какойто заковыристый морф впридачу.

- Бибини развесистые!

Командир начинает бурно общаться с Андреем, потом прерывает разговор, чтобы наорать на водилу приданного ПОТа - тот собрался ехать в обход «чтоб перерезать пути отступления мертвякам». Водила этот явно про «золотой мост» не слыхивал.

Опять бахает Андреев слонобой.

- Короче так - говорит Ильяс старшему из местных - пока ваши не соберут тридцать человек толковых стрелков - мы не рыпнемся ни шагу. Такие пироги с котятами. Минимум тридцать стрелков! Да, и собак с собой - не меньше трех. С поводырями. И в ПОТы - комплект стрелков. Либо через час мы отсюда сматываем.

- Никто вас отсюда не повезет - возражает старший местный, долговязый, с простуженным басом.

- Ничего, мы по льду пешочком. До завода какнибудь дочапаем. Куда магазин дел? - неожиданно оборачивается Ильяс ко мне и тычет пальцем в пустой карман на разгрузке.

- Ну, обронил… На крыше…

- Ай, молодца! - и повернувшись к долговязому басу - Я серьезно, между прочим, время пошло.

Мы сидим на крышах гаражей и ждем. Противник тоже затихарился. Андрей подстрелил еще одного, нахрапистого - и пока не видит больше целей. Тишь да гладь, только вот мы и трети гаражного хозяйства не прошли. Ракурс совершенно необычный - в таких гаражных хозяйствах бывал часто - ряды гаражей, поставленных к проезду передом, к соседу - задом, сами гаражи кто во что горазд, металлические ворота с внушительными замками, которые ворюги уже наловчились обходить, срезая болгарками петли ворот и в каждом гараже - куча всякого хлама - от мешков с картошкой до старых покрышек, разного железа, стеклянных банок, всего того, что выкинуть бы надо - а жалко. Так что в целом - вид привычный. Но я ни разу не сидел на крыше.

- Ишь ты! Глянька похоже - денег внизу накидано! - глазастый Серега тычет пальцем.

Действительно - в проезде метрах в двадцати на асфальте чтото знакомо - цветастое.

Только сейчас понимаю, что это купюры в россыпи - пятисотки, сотни и полтинники - и довольно много.

- Э, кому они нафиг нужны!

- А у моих опять все вклады гавкнулись - третий раз уже - грустно замечает Вовка - то гайдаровская реформа, то кириенковский дефолт - теперь вот еще и это.

- Деньги не должны лежать, они должны работать! - наставительно заявляет сидящий потурецки рядом с Вовкой Ильяс.

- У тебя - что совсем ничего не пропало?

- Я умный, хитрый, предусмотрительный, корыстный и эгоистичный! - хвастливо и высокомерно заявляет Ильяс.

- Мания величия! Сейчас скажет, что его фамилия - Рабинович. То есть - Абрамович! - смеется Вовка.

- Мне моя фамилия нравится больше. Но благодаря тому, что я умный - я грамотно вкладываю средства.

- Это куда?

- В своих детей. Это самое лучшее вложение денег.

- Брось, сколько уже раз слыхали - ребенку ни в чем не было отказа, как сыр в масле купался, а потом ему не купили очередную навороченную фигню - и он мамашу зарезал, так огорчился. Деньги тут мало что значат!

- А вот и нет. Просто дети - это такой банк, который принимает только свою валюту. А всякие другие - доллары, евро - котируются на уровне монгольских тугриков прошлого века.

- И какая же валюта, о мудрейший и коварнейший принимается детским банком? - со всевозможным почтением и восточным подобострастием в голосе обращаюсь я к Ильясу.

- Время. Терпение. Забота. Внимание. Вы записывайте - и лучше высекайте на камне, ибо воистину велика истина. Заниматься с детьми надо, учить их своим примером, собой показывать, как жить надо, играть с ними, на вопросы отвечать. А если только деньги давать - то это не родитель, а банкомат. А банкомат хорош, пока деньги дает. Не дал денег - плохой банкомат! Получи мамаша в репу!

- Да ты философ! Диоген!

- В бочку его, в бочку!

- Дураки! Просто у вас еще детей нет. Потом еще меня вспомните - точно говорю.

- Ну ладно, запомним - а сейчасто какой план действий?

- План простой. Но настоящий военачальник не доверит его даже своей ночной подушке! А уж вам разгильдяям - тем более. Вот подтянутся эти портовые - тогда и скажу.

Портовые неожиданно подтягиваются кучей - и их больше, чем полста да с собаками. Вот те раз! То было проводника не найти, то толпой повалили. И собрались быстро.

- Ишь, зачесались! - отмечаю я неочевидный для моих товарищей факт.

- Трофейщики! Почуяли, что тут зачистить можно - вот и поперли - бурчит сердито Вовка.

- Может у них тут их собственные гаражи, как у нашего гидрографа - зрит в корень проблемы Ильяс. И тут же недовольно замечает:

- А так - конечно трофейщики - мы тут патронов пожгем, а они все сладкое съедят, пока мы героически будем героить…

Обсуждение плана действий занимает немало времени. Собственно, он и впрямь прост - действуем как раньше, только уже пройденное нами место закрепляется сразу местными. Нас с Надей грубо изгоняют из числа штурмовой пехоты, заменяя водолазами. Не могу сказать, что меня это сильно огорчает. Расстояния тут небольшие и против еще петровского устава пехоты мы не грешим - а надо заметить, что в отличие от просвещенной Европы в уставе русской армии, авторство которого принадлежит Петру I, предписана помощь раненым во время боя. В прусском уставе помощь раненым была предусмотрена лишь после боя. Французские и английский уставы того времени помощь раненым не предусматривали вообще. Мало кто это знает, к слову. Сам в свое время удивился…

Доходим до ПОТа, присоединяемся к Демидову. Тот уже весь извертелся и если б не чеканно высказанное обещание отправить его обратно в Крепость, если начнет тут бегать, данное Андреем от лица всей команды - то, наверное, и удрал бы. Правда Ильяс ручку от дверки в фургон забрал с собой, но, может быть, бездомный не потому остался сидеть?

Теперь сидим втроем. Кроме нас - еще местный паренек с охотничьим СКС. Немногословный и вроде испуганный нашим соседством. Распределили амбразуры. Моя - в правом борту.

Пищит рация. Ильяс снизошел. По его плану - когда дожмут недоморфов к краю гаражей - они либо пойдут в последнюю атаку, либо попытаются смыться. Вот тутто мы и выдвинемся им наперерез. Как мотокавалерия. И довершим преследованием и разгромом отступающего противника.

Ну, прямо как война со злобными готтентотами. Или зулусами.

Но вообщето все правильно, по канонам. Тот же Наполеон продул войну по простой причине - в России потерял кавалерию. Потому, насовав по сусалам Блюхеру, не смог выполнить то, что всегда делал - добивал отступающих в беспорядке противников лихим кавалерийским ударом. Удирающую вражескую пехоту своя пехота догнать не сможет - скорости равны, а вот кавалерия догоняет отлично и вырубает под корень, или забирает в плен. Потому рассыпавшиеся разгромленные пруссаки собрались снова в кучу, отряхнулись - и вовремя явились на поле Ватерлоо.