Николай Берг - НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ.

Кавалерист прошлого - это как танкисты сейчас - учить его долго и главное без практики никак. Что любопытно - и лошадку тоже надо учить - и чтоб слушалась, и строем ходить умела, и пальбы не боялась. То есть после похода на Москву и лошадей набрали, и людишек хватило, да только мало человека назначить кирасиром и выдать ему блистючую кирасу, шлем с черным конским хвостом на гребне и тяжелый палаш. Он остается штатским лопухом в каске и кирасе. Надо еще учить и учить. И строю и рубке. А времени и не хватило. И загремел Боня в Робинзоны Крузо с прислугой. Скучал, говорят, сидя на острове…

Мы тоже скучаем, нервы напряжены, ждем у моря погоды.

Говорить совершенно не хочется. Только Демидов чтото бурчит себе под нос. С трудом ухитряюсь расслышать чтото вроде: «Меня засосало опасное сосало…»

Стрельба вспыхивает еще дважды и тут наша коробочка так резко дергает, что чуть не валимся с ног долой. Ну да, отвыкли както с Вовкойто в шоферах. Прыгает по кочкам машина недолго - и в рамке грубо пробитой амбразуры вижу, что мы выскочили за гаражи - пустырь, вроде и пруд какойто. Тормозит чертов водила не хуже, чем стартанул - первый момент только б удержаться - и в прямом и переносном смысле - чтоб не завалиться и не материться.

В амбразуру видно, что наши всеже добились своего - по пустырю шустро утекает несколько человекоподобных фигурок, хорошо, что на одной из них яркокрасная куртка. Дальность тут смешная - метров 150, а с упора - так вообще пустяки. Чуток впереди - тоже ктото лупит очередями, да и наши на крышах не стесняются.

Бегущих через пустырь становится все меньше и меньше, падают один за другим, потом высыпает еще с десяток - наши додавили тех, кто был в гаражах. И тут как на грех с противоположной стороны бойко выскакивает разукрашенный ПОТ. Мне отсюда видно, что он лихо сшибает бампером бегущего недоморфа и тут же резко тормозит. Либо я очень сильно ошибаюсь, либо дуреньводитель залихватски выскочил на директрису стрельбы, заслонил машиной улепетывающих - и получил предназначавшиеся им пули… Ой, похоже!

И минуты не проходит, как зуммерит рация у Нади, а водила опять дергает, грыжа пупочная - и прет как раз к стоящей машине. Паренек начинает бахать из своего карабина в свою амбразуру, но думаю, что зря - мотает его немилосердно.

Опять тормозим. Надя, наконец, дотягивается до рации - выслушивает, зачемто несколько раз кивает головой, словно не с рацией говорит, потом поднимает лицо:

- Раненый у нас. Сейчас ребята организуют переноску, нам вылезать запретили. Сюда притащат.

Черт, так хорошо все шло, так удачно. Надо же - под самый конец…

Надежда Николаевна уже расстегивает свою медицинскую сумку и тянет оттуда резиновые перчатки. Ну да, разумно, мне тоже не помешает, не стоит возиться в чужой крови грязными руками… да и кровь у него тоже может быть куда как неполезна. Мало ли он чем болеет, этот дурачина.

Виктор прождал отведенные полчаса, потом еще пятнадцать минут. Ирка не пришла, не прислала ни мальчонки, ни деревенской бабки. И это было очень плохо. Очень плохо.

Делать нечего - значит, подруга влипла во чтото гнусное. Надо идти выручать. Зря бабу послушал. А с другой стороны - что оставалось?

Виктор подумал уже о том, чтоб взять и смыться. Раз такая умная - пусть сама и выкручивается, но это было первым - и как он трезво оценил - дурацким порывом. Надо выручать.

Еще раз тщательно оценил местность. Прикинул, что если идти прикрываясь дровяным сараем, а потом, перебравшись через полусгнивший заборчик, добраться по огороду до того домишки - то вряд ли кто заметит. Там можно выбраться как раз к поленнице и вдоль нее - до бабы у колодца. А дальше будет видно. Поднялся и, пригнувшись, взяв дегтяря наизготовку, тихо пошел намеченным маршрутом. Главное - не суетиться, не делать резких движений - они привлекают внимание лучше всего, а внимания пока Виктору не хотелось вовсе.

Снега в огороде оказалось больше, чем он думал, проваливался по колено. Паршиво - и следы видны и если что - обратно бежать будет тяжело. Перевел дух, прислонившись спиной к серым доскам сараюшки.

- А что если заглянуть в дом? Он на задворках, убогий, но жилой - глядишь, что и узнаю, прежде чем выскакиватьто. Выскочитьто я всегда успею. Только вот тут выигрыша мне никакого - мне и одного выстрела дробью хватит, а вертеть тяжеленным дягтерем - посложнее будет, чем двустволкой… Можно конечно идти с пистолетом или помповушкой, а дегтяря на плечо закинуть… Нет, лучше уж так. Спокойнее. Так, вот дверь. Не видал никто? Не видал. И ладненько…

Виктор тихонько пихнул входную дверь и скользнул в темноту сеней.

Маленькая площадка у входа, три ступеньки вверх - это он разглядел, пока закрывал за собой дверь. Потом тихо постоял, пока глаза привыкли к полумраку, и двинулся вперед, ступая так, как писали во многих пособиях - мягко перекатывая ногу с пятки на носок. Чертовы доски пола не знали о бесшумной походке ниндзя и скрипели. И ступеньки - тоже. Все внимание ушло на соблюдение тишины, и потому некоторое время Виктор прикидывал - куда идти - потом сообразил, что справа - явно вход в сарай, а вот коридор из сеней налево - в дом. Так же тихо он свернул влево и когда обернулся на тихое шкрябанье - было уже поздно.

Всетаки ручной пулемет оказался длинноват для узкого прохода и край приклада зацепил висящее на вбитом в стенку гвозде здоровенное корыто, которое мягко подалось в сторону, ручка лохани соскользнула с торчащего почти горизонтально гвоздя и оцинкованная дрянь медленно и величественно - как дирижабль «Гинденбург» пошла вниз, гулко грохнула об пол и поскакала не теряя солидности по ступенькам только что пройденной Витей лестницы. Ясно, что такой тарарам не остался незамеченным. Дверь в теплую часть дома начала открываться и старушечий голос спросил:

- Кто там?

Я вижу в свою амбразуру, что к нам бежит троица наших саперов, пальба с гаражей утихла, зато наш сосед задербанил из своего карабина, то и дело вставляя новые обоймы. Саперы добегают до кабины нашего водилы.

- Ты с дуба рухнул, дятел птичий? Сися мамина, ты куда выперднулся, притырок? - орет Крокодил.

Точно сейчас будет смертоубийство - сначала одна ПОТ, а потом и наша выкатились так, что закрыли удирающих недоморфов. О, точно, это легко узнаваемая по сочному звуку оплеуха, причем добротная, увесистая. Надеюсь, это нашему водятлу прилетело.

Пора, пора вылезать, Киваю Надежде и Гаврошу, выпрыгиваю из кабины, они следом.

Метрах в пяти валяется врастопыр тело недоморфа, сначала я пугаюсь, но потом вижу выходное отверстие, превратившее лицо бывшего человека в дыру на полголовы и понимаю, что это создание уже не опасно.