Евгений Подгаевский - Муха, или Шведский брак по-русски

Вася был, конечно, не такой уж, прям, интеллигент, но… Он неожиданно убрал назад руку, протянувшуюся за хлебом, откинулся к спинке стула.

— Я… это… В общем, я неожиданно понял, что уже сыт.

— О! — округлил глаза Петька. — А секунду назад не понимал?

— Так ведь пищеварение… Сытость после приёма пищи не сразу проявляется.

— Где ж тебя накормили? — удивилась Люба.

— Совсем забыл сказать. В поселковой столовой. С Петровичем, с нашим завхозом, сейчас заходили, котлет заказывали. Вкусные.

— Да с чего это вдруг? — Люба прямо-таки поразилась. — Я ж дома уже фарш приготовила.

— В самом деле, — поддержала подругу Валя. — Она ведь к нам за сухарями прибежала.

— Да чистая случайность, — Вася помедлил, соображая, как бы сказать. — Мимо столовой с Петровичем шли, а тут повариха на пороге, у нас, мол, сегодня дегустация разных блюд, не проходите мимо. Прямо дорогу загородила.

— Тьфу! — сказала Марья Семёновна. — Они их там неизвестно из чего варакзают. Наполовину из мух, небось.

— Это точно, — сказала Валя. — Машка Зубанкина — баба нечистоплотная, кто её только в поварихи засунул? От одного только её фартука с этими жуткими жёлтыми разводами на животе меня уже всю передёргивает.

Валя даже брезгливо, слегка картинно передёрнула плечами перед Василием и тут увидела муху в мужниной тарелке. И всё поняла. И замолчала.

Разговор как-то сам собой свернулся, и Люба с Василием вежливо откланялись, прихватив сухарей.

Валя ничего дома больше на эту тему не сказала, молча собрала тарелки и унесла их на кухню.

«А что тут говорить? Мама не виновата, она всегда очень аккуратная. Случайность. И Петька тоже ни в чём не виноват. Хотя, конечно, мог бы как-то сразу эту тарелку с глаз долой убрать. Балда Иванович. Ну погоди же!»

Валя мыла тарелки на кухне и иногда вытирала всё-таки набегавшую на глаза обидную слезу.

«Ну надо же! Теперь чёрте что будут про нас думать, что мы тут… что у нас тут…».

Чуть позже Валя всё-таки сказала матери про муху.

— Ох, неудобно, — охнула Марья Семёновна. — Но ведь ничего не переиграешь, чего ж теперь…

Помолчала и добавила:

— А Петя, значит, перемолчал. Деликатный какой. Но это при Любе. Без неё не преминул бы… Да ладно, ты его уж сегодня не цепляй.

…Потом, когда Валя вошла в спальню, Петька, обнажённый, уже ожидал её в постели. Без всякого там «Якова» откинул лёгкое одеяло, которым прикрывался. А что? Он муж, она жена.

— Иди сюда, моя принцесса.

— Зубы почистил, принц? — спросила Валя.

Петька охотно и весело поклацал белыми зубами, подзывая Любу к себе указательным пальцем.

— Ну так поворачивайся зубами к стенке, — продолжила она. — И так до утра, понял? Пентюх! Почему тарелку с мухой сразу же не убрал с глаз долой?

Петька обиделся:

— Меня же мухой чуть не накормили, и я же ещё и виноват!

Обиженно засопел и отвернулся к стенке.

Но вскоре Валя оттаяла, легонько толкнула его в бок, а уж он ждать себя не заставил.

Василий с Любой тоже уже лежали в постели, он обнимал её за плечи, пытаясь притянуть к себе. А она всё не могла успокоиться:

— Так никакой столовой не было?

— Нет, конечно. Из-за мухи всё придумал.

— Однако, складно же ты сочинил про столовую. Даже я поверила. Ты и меня так обманывал, и не раз, да?

— Ну не начинай снова, Люба. Я же тебе пообещал.

— Что пообещал? — требовательно спросила она, хотя прекрасно понимала, что он имел ввиду.

— Что больше не изменю тебе. Никогда.

Утром Люба кормила Василия завтраком. К чаю ему — бутерброд с маслом.

— И мёдиком сверху, — попросил Вася.

— Мёду на масле не сидится. Заляпаешься весь. Лучше из чашечки, ложечкой, хорошо?

— Угу, — кивнул Вася. Он изучал содержание местной газеты.

— Опять в газету уткнулся.

— Надо же знать, что в районе творится.

— И что творится? — спросила Люба.

— Перед выборами с ума сходят. Друг на друга ляпают.

Он отложил газету в сторону. И вдруг:

- Вот и ты сказала «заляпаешься»? Фу! Звучит как-то…

— Как, Вася?

— Неэстетично. Могла бы сказать «испачкаешься».

— Но ты сам только что сказал.

— Что сказал?

— «Друг на друга ляпают».

— Разве?.. Ну, это потому что они там друг на друга ля…

— Ага, — сказала Люба. — На работу тебе пора, ляпальщик.

— Тогда уж лучше через «а».

Люба озадачилась, но только на секунду:

— Смотри у меня! Подымайся.

В прихожей Вася, надев шляпу, изучающе повёл туда-сюда головой перед зеркалом. А что? Ему идёт, что-то такое мелькает.

— Вась, может, без шляпы?

— Почему это?

— Да в посёлке один ты её и носишь.

— Ну и что?

— Ты ж не лысый.

— А что шляпы только для лысых?

— Тьфу ты! Ну иди, красуйся.

Она поцеловала его в щёку и подтолкнула к двери.

Захлопнувшаяся за Васей дверь вдруг снова открылась. Вася вернулся.

— Забыл что?

— Да нет… Это…

— Без шляпы решил?

— Да нет… — Вася вроде бы не мог подобрать нужное слово. — Ты это, Люба, смотри не ляпни случайно…

Взгляд Любы выразил непонимание.

— Да я про вчерашнюю муху, — продолжил Вася. — А то Валя обидится.

— Господи, я даже не видела этой вашей с Валей мухи. Если бы ты не рассказал! Марш на работу! «Валя обидится»! А Петя нет?

— Ну и Петя, возможно, тоже, — осторожно добавил Вася. Поцеловал жену в щёчку и вышел.

На улице после дождя развезло.

Валя с Любой с сумками едва вышли из продуктового магазина, где только что отоварились, как на площади, подняв мутные брызги из лужи, затормозил мотоцикл. Сидевшая за рулём внушительная тётка обратилась к ним:

— Девчата, неохота с мотоцикла слезать. Не видали, липучки для мух есть?

При упоминании про мух Вале стало жутко неловко, она даже покраснела. Люба это заметила и тоже замешкалась.

— Да вы оглохли, девчата? — спросила тётка-мотоциклистка. — Спросите у Дуськи.

Люба повернулась к открытой двери магазина:

— Дуся, тут спрашивают, липучки для мух есть?

— Нету, вчера последнюю забрали, — послышался голос продавщицы. Но сама она не показалась даже в глубине магазина.

— Ну так завези! — громко крикнула тётка-мотоциклистка. — И можешь не прятаться. Я от тебя всё одно не отстану.

— Эти липучки не очень-то и эффективные, — сказала Валя.

— А мне не для этого, — ответила тётка-мотоциклистка.

— А для чего?

— Скоро узнаете.

На этих словах тётка-мотоциклистка газанула и рванула с места, оставив Любу и Валю в лёгком недоумении.

Подруги пошли по улице, обходя лужи.

— Валюша, — осторожно начала Люба. — Дело житейское. Не так давно я сама вытащила муху из компота.

— Неправда, — сказала Валя смущённо.

— Да правда, — продолжала Люба. — Васе, конечно, не сказала, а то бы пришлось выливать всю кастрюлю.