Эдуардо Де Филиппо - Ловкий ход

КЬЯРИНА. И поэтому тратите столько времени на меня? А я рождена быть домоседкой.

ФИЛУЧЧО. Не спорю. Я тоже весь в заботах о своей лавке, но делаю это весело. Более того, именно из-за таких забот я и поднялся к вам. Я уже говорил, что задумал открыть большой магазин, в котором продавались бы самые ранние фрукты и овощи, магазин роскошный, где и зимой можно было бы купить клубнику, вишню… Самые разные сорта горчицы, американские деликатесы, дорогие вина. Не должно быть недостатка и в трюфелях, ананасах. Я изучил нашу зону и уверен, что попаду в точку. А самое подходящее место — это ваш склад, что рядом с моей лавкой, под номером тридцать пять.

КЬЯРИНА. Склад вовсе не мой. Он принадлежит брату.

ФИЛУЧЧО. Ну и что? Склад же забит всяким хламом. А я превращу его в прекрасный магазин. Ну что, договорились?

КЬЯРИНА. Но я уже сказала вам — все зависит от Лоренцо.

ФИЛУЧЧО. Одно ваше слово стоит больше любой рекомендации.

КЬЯРИНА. Когда вернется, я поговорю с ним.

ФИЛУЧЧО. Прекрасно. Кроме того, мне хочется спросить вас еще кое о чем. Можно задать один вопрос?

КЬЯРИНА. А почему нет?

Слева входит Пуммарола с пустой корзиной и направляется к выходу.

ФИЛУЧЧО (Пуммароле). Пуммарола отнеси пучок зелени для бульона и килограмм баклажан синьоре Де Кикко, тут рядом.

ПУММАРОЛА (с сожалением). Что же раньше не сказали? Синьора Де Киккко… Значит, подниматься еще на три этажа, потом спускаться тоже на три и опять подниматься… (и бормоча еще что-то непонятное, уходит).

ФИЛУЧЧО (заметив в глубине комнаты на стене мандолину). А вот она, моя дорогая подруга! (снимает мандолину со стены) Тут не хватает двух струн. Но моя собственная мандолина тоже без струн (пробует взять несколько нот). И тоже расстроена. (Принимается настраивать) . Я без мандолины ничего делать не могу. У себя в лавке, как только свешаю килограмм картофеля, спою песню, свешаю два килограмма абрикосов и спою другую. Вот сегодня сочинил еще одну (С увлечением поет и играет, весьма довольный собственным сочинением — и стихами, и музыкой). С песней, друг любимый мой,

КЬЯРИНА (послушав песню, замечает) : Молодец, какой у вас прекрасный характер.

ФИЛУЧЧО. Любая неприятность исчезает, как только беру в руки мандолину. А не то, давно пропал бы. У меня же две лавки на плечах: одна здесь, другая в Сальватор Роза. Даже по ночам спать не всегда спать приходится.

КЬЯРИНА. Не приходится?

ФИЛУЧЧО. Да, тревожусь о маме, она старенькая у меня. Как умер мой отец, удалилась от людей. Только дом и церковь. Так и не захотела снимать траур. А папа скончался десять лет назад.

КЬЯРИНА. Никогда не встречала ее.

ФИЛУЧЧО. Она вовсе не выходит из дома, я уже сказал. Только вечером в церковь. Занимается домом, вышивает, гладит, готовит.

КЬЯРИНА. И все время одна?

ФИЛУЧЧО. У меня еще брат есть. Но для мамы он — еще одна забота, а не помощник.

КЬЯРИНА. Он младше вас?

ФИЛУЧЧО. Нет, старше… Бедный ребенок… Он не совсем нормальный. В девять лет он перестал расти и остался с умом малолетки. Он здоров, вполне здоров, но все еще играет в солдатики, вырезает фигурки из картона…

КЬЯРИНА. Несчастный ребенок…

ФИЛУЧЧО. Да уж это верно… Тяжелый крест… Так вы поговорите с профессором об этом деле — насчет помещения для магазина?

КЬЯРИНА. Мой брат, наверное, уедет в Америку.

ФИЛУЧЧО. Но вас-то я дома застану?

КЬЯРИНА. Конечно.

ФИЛУЧЧО. Это даже лучше. Поболтаем, если не возражаете. Спою вам свои песни.

КЬЯРИНА (он явно нравится ей, отвечает почти с кокетством). Вы хотели меня о чем-то спросить… О чем же?

ФИЛУЧЧО (нерешительно). Хотел, но как-то не решаюсь.

КЬЯРИНА (не веря) . Вы?

ФИЛУЧЧО. Ну, если не обидитесь, спрошу.

КЬЯРИНА. Не обижусь, говорите.

ФИЛУЧЧО. Так вот, я хотел узнать, целовал ли вас когда-нибудь мужчина?

КЬЯРИНА (уклончиво) . Какой любопытный! Так я и стану с вами откровенничать…

ФИЛУЧЧО. А что же тут плохого? Уверен, что вас еще никто никогда не целовал. (Кьярина явно удивлена и задета этими словами, хмурится.) Вот почему вы никогда и не смеетесь. Сразу видно, что ни один мужчина никогда не запечатлел поцелуя на ваших губах. Ведь улыбка у женщины расцветает именно от него — от первого поцелуя. (По щекам Кьярины ручьем льются слезы.) Плачете? Значит, я плохо поступил, спросив об этом

КЬЯРИНА (со слезами в голосе). Нет… просто я вспомнила… В четырнадцать лет я не была некрасивой, просто была не отличалась привлекательностью… Как и сейчас… Но тогда я еще этого не сознавала, а теперь знаю. Один молодой человек ухаживал тогда за мной… А может быть, шутил. Он сказал, что хочет поцеловать меня и велел ждать вечером на лестнице… Я ждала, а он не пришел… Теперь я уже постарела.

ФИЛУЧЧО. Синьорина Кьярина, утром, надевая очки, вы забираете из календаря десять лет и взваливаете их на себя. Хотите на минутку снять их? Смотрите (осторожно снимает с нее очки).

КЬЯРИНА (обеспокоенная и удивленная, машет руками, как слепая) Ой, я же ничего не вижу!

ФИЛУЧЧО. Ну и что? Это же не конец света! (Рассматривая ее) Ну вот, сразу на десять лет помолодели!

КЬЯРИНА. В самом деле?

ФИЛУЧЧО (рад игре) Подождите (Раскрывая ладонь) Сколько тут пальцев?

КЬЯРИНА. Не вижу, ничего не вижу.

ФИЛУЧЧО. А что, разве тут темно?

КЬЯРИНА. Почти.

ФИЛУЧЧО. Тише! Угадайте, кто поднимается по лестнице?

КЬЯРИНА. Кто?

ФИЛУЧЧО. Один молодой человек, который назначил вам свидание.

КЬЯРИНА. Какой молодой человек?

ФИЛУЧЧО. Который обещал придти на свидание (и постепенно приближается к Кьярине) Вот он уже здесь, осторожно (Подходит к Кеьярине, неожиданно обнимает ее и крепко, долго целует в губы).

КЬЯРИНА (не знает, как реагировать, растеряна, от поцелуя у нее кружится голова, она опускается на стул). Уходите…. Не понимаю, что за нахальство…