Эдуардо Де Филиппо - Неаполь – город миллионеров

(Смотрит на Дженнароуже с восхищением. Почти забавляется.) Браво! Браво! Ты не умер, я же знаю. Я в этом уверен. Держишь под кроватью контрабанду. Но я тебя не арестую. Святотатство трогать покойника, но еще большее святотатство — поднимать руку на такого живого, как ты! Не арестую я тебя! (Пауза.) Ну доставь мне удовольствие, пошевелись… Я даже обыск не буду делать…

Дженнаро, очевидно, не верит этим лестным обещаниям.

(Продолжает.) Если ты пошевелишься, я тебя не арестую… Честное слово!

Для Дженнарочестного слова было бы достаточно, но он ожидает другого обещания.

(Догадывается и серьезным, решительным тоном тотчас же говорит.) И обыск не буду делать. Честное слово!

ДЖЕННАРО (уступая, все же предупреждает Чаппу). А если арестуете, то вы последний мерзавец!

ЧАППА (довольный тем, что не ошибся и разгадал игру с самого начала, сдерживает свое слово). Даю слово, не арестую. Но помните, что я не дурак!

ДЖЕННАРО (усаживаясь в кровати, удовлетворенно). И я тоже, бригадир!

ЧАППА (широким жестом, великодушно, по — испански раскланиваясь). Синьоры, до свидания. (Идет к выходу.)

ВСЕ (отбросив притворство, с большим уважением прощаются с великодушным бригадиром, который оказывается «не дурак»; все искренне выражают ему свое восхищение). Всего хорошего!

АМАЛИЯ. Всегда к вашим услугам, бригадир… Чашечку кофе?

ЧАППА. Нет, спасибо, я уже пил.

Между тем Дженнарослез с кровати и присоединился к хору приветствий; вместе со всеми он провожает бригадира к выходу в переулок.

После высадки англо — американцев. Комната донны Амалииблещет чистотой и показной роскошью. Стены цвета цикламена, потолок молочного цвета, украшен позолотой и лепкой. В глубине сцены больше нет каморки донаДженнаро. Там видна стена, до определенной высоты и на полтора метра в ширину покрытая белыми керамическими плитками, эта стена служит спинкой для мраморной подставки, вделанной в стену. На этой подставке торжественно высится огромная блестящая кофейная машина. Вся мебель новая, полированная, в современном стиле. На двуспальной кровати — роскошное покрывало желтого шелка. В переулке перед изображением мадонны дель Кармине цветы засохли, свечи погасли; видны, однако, новые украшения, и также пять электрических лампочек, заключенных в стеклянные шары. Амалиятоже стала совсем другой: она нарядная, обвешана драгоценностями и, пожалуй, выглядит моложе. При поднятии занавеса она стоит перед зеркалом и поправляет прическу. На ней платье из тонкого шелка, чулки и туфли в тон одежды. Волосы обильно напомажены, в ушах длинные висячие серьги.

Из передней слышны неясные голоса бродячих торговцев, напоминающие о Неаполе времен Бурбонов. Оживленное движение в переулке создает впечатление, что наступила «свобода» и что съестные припасы продаются в изобилии. Голоса торговцев: «Великолепные куры!», «Перец, баклажаны!», «Кто курит? Кто курит?», «Картофельные котлеты, с пылу с жару!», «Американские сигареты!», «Свежая рыба!», «Кремни для зажигалок!».

Амалияберет с туалета большой флакон одеколона и смачивает себе руки и шею. Затем наливает немного одеколона на левую ладонь и брызгает им на мебель и на пол.

Входит Ассунта— племянница донны Аделаиды Скъяно; она живет с теткой в соседнем доме. Одета в черное, серьги тоже черные. Это траур женщины из народа. Ей года двадцать четыре. Непосредственная, общительная, немного рассеянная. Все рассказывает кому угодно, как о себе, так и о других; это, разумеется, часто приводит к ссорам, создаст неловкое положение. В таких случаях Ассунта, чтобы выпутаться, глуповато улыбается и заканчивает прерванную речь: «гм… ах… да…» — а затем разражается истерическим, неудержимым смехом. Увидев Амалию, Ассунтаостанавливается и показывает ей наполовину развернутый сверток.

АССУНТА. Донн’Ама. посмотрите, какой хороший кусок мяса. Завтра мы из него сварим суп.

АМАЛИЯ (безразлично). И правда хороший!

АССУНТА (льстиво, заискивая). Хотите взять его себе? А я пойду куплю другой кусок для нас. По пятьсот лир.

АМАЛИЯ. Не-ет… Для ужина у нас уже все готово.

АССУНТА (понимающе). Я знаю… Красавчик нас тоже пригласил, меня и тетю. Поэтому мы будем варить суп завтра.

АМАЛИЯ (хвастливо). Да, он многих приглашал…

АССУНТА. Как здоровье Ритуччи?

АМАЛИЯ. С Ритуччей что-то не очень хорошо.

АССУНТА. Тетя с ней?

АМАЛИЯ. Я ее попросила побыть немного. Девочка успокаивается, когда около нее донна Аделаида.

АССУНТА. Она умеет обращаться с детьми… Пойду отнесу мясо… Разрешите… (Уходит.)

Входит Тереза, за ней — Маргерита. Это две простые девушки, они сильно накрашены и разряжены в яркие цвета. Каблуки чрезмерно высоки, а юбки слишком коротки.

ТЕРЕЗА. Добрый день, донн'Ама!

АМАЛИЯ. Добрый день.

МАРГЕРИТА. Мария Розария готова?

АМАЛИЯ. Я видела, она одевалась. Куда это вы идете в такой час?

ТЕРЕЗА. Так, прогуляться.

АМАЛИЯ. Будьте осторожны с этими прогулками. Я уже сколько раз говорила своей дочери… Например, этот английский сержант, что ходит с ней, кто он? Почему не знакомится? Почему не представится мне?

ТЕРЕЗА (чтобы рассеять всякие сомнения). Донн'Ама… он такой хороший парень… Он застенчив… Не очень хорошо говорит по — итальянски и стесняется разговаривать с вами.

МАРГЕРИТА (рассудительно). Он ведь солдат, ну и, конечно, должен подчиняться уставу… Он оформляет бумаги, потому что по их законам нужно получить разрешение из самой Америки. Он сказал, что, как только все будет готово, он явится к вам и будет просить руки Марии Розарии.

ТЕРЕЗА. Что же касается этих прогулок… о которых вы сказали «будьте осторожны», то в них нет, собственно, никакой опасности. Потому что американцы — люди без предрассудков и плохого не позволят. Гуляют, обнявшись с девушками, но так, как с подругами, как с друзьями. А не то чтобы плохое что замышляли.

АМАЛПЯ. Да… но, однако, они дружат только с девушками. С мужчинами они не больно церемонятся. Вот и значит, что плохое замышляют.

ТЕРЕЗА. У них, американцев, совсем иной образ жизни; они более развязны, более общительны. Вашей дочери повезло. Он на ней женится и увезет в Америку. Этот Джои сначала все ухаживал за мной. Потом познакомился с Марией Розарией и признался, что она ему гораздо больше нравится. И лучше, что он сказал об этом откровенно. Прямо мне в лицо заявил: «Твоя френда найсовей!». А я отвечаю: «О'кей!» Вечером он привел своего другого френда, который сразу влюбился в меня и мне понравился тоже, и мы договорились. Потом я ему говорю: «У меня есть френда, это значит Маргерита (показывает), нет ли у тебя френда?» Он привел еще одного друга. И так мы стали три френда и три френды.