Эдуардо Де Филиппо - Неаполь – город миллионеров

ЧАППА (покачивая головой). Человек-то был?.. (Неожиданно.) Прекратите наконец этот спектакль! (С отвращением.) Ну что за народ? Да вы что, за деревенских дураков считаете нас?

АДЕЛАИДА (настойчиво). Господь бог, господь бог, Допусти его в свой чертог…

ЧАППА (решительно). Ну хорошо! Тут лежит покойник. А я буду могильщиком. Подниму тебя сейчас с кровати! (Решительно идет к Дженнаро.)

АМАЛИЯ (останавливает его, с жестом отчаяния). Нет, бригадир! (Обнимает его колени, душераздирающе рыдает. В этот момент артистка должна достичь необыкновенного драматизма, без всякого намека на карикатуру, во — первых, потому, что наш народ умеет притворяться, а во — вторых, потому, что опасность на самом деле велика.) К чему такие подозрения! Мой муж действительно умер! Мы не такие люди! Кто вам наговорил на нас, тот желает нам зла! (Встает и, становясь хозяйкой положения, широким жестом показывает Чаппе печальную картину.) Разве вы не видите горе этой семьи? Вам не жаль этих двоих детей, которые потеряли отца? (Пылко, с презрением.) Если вам не жаль их, если вы не сочувствуете несчастью, поразившему мой дом, подойдите, убедитесь, потрогайте покойника, если у вас хватит смелости! (Почти вызывающим тоном.) Совершите это святотатство, если вас не страшит отлучение от церкви! (Теперь она уже подталкивает бригадира к кровати, заметив, что Чаппа, поддавшись впечатлению, не решается шагнуть.) Подойдите… ну, идите же…

ЧАППА (пораженный как драматичностью сцены, так и великолепной выдержкой Дженнаро). Зачем мне подходить? Если он действительно умер, кто его тронет? Я ничего не знаю!

МАРИЯ РОЗАРИЯ (плача). Он умер, бригадир… Папа умер…

АДЕЛАИДА (видя, что Чаппа почти сдается, дерзко продолжает) . Господь бог, господь бог, Допусти его в свой чертог…

Чаппаснова, прищурившись, оглядываете в нее, затем смотрит на Эррико, который встает, показывая на «умершего».

ЭРРИКО. А какой был человек…

ЧАППА. Да, черт побери, чего они тут голову морочат! (Не может смириться с мыслью, что его дурачат, и решает бросить вызов присутствующим, включившись в их игру.) Ну ладно, вы говорите, что он умер, я вам верю. И верю настолько, что мне захотелось немножко утешить вас. Я сяду, составлю вам компанию и уйду только тогда, когда унесут покойника! (С вызовом берет стул и садится в центре сцены у стола.)

АДЕЛАИДА (зло, с плохо скрываемой ненавистью смотрит на Чаппу). Господь бог, господь бог, Допусти его в свой чертог…

« Монахини» громче читают свои странные молитвы, остальные действующие лица продолжают игру, изредка переглядываясь украдкой, однако общее замешательство налицо. Слышится медленное причитание Аделаиды.

Кавалер креста,

Услышь наши голоса…

Ради твоего мучения

Подай знак освобождения…

Подай знак освобождения…

Последнюю строчку произносит подчеркнуто, ибо она соответствует обстановке.

Издали раздается мрачный и тревожный сигнал сирены, за которым следуют обычные в таких случаях беготня и крики в переулке. Все растерянно и вопросительно смотрят друг на друга. Каждый ждет от другого решения, что делать. « Монахини» «молятся». Шум снаружи растет. Слышатся отдельные голоса: «Наннина, неси детей!», «Не толкайтесь», «Спокойнее, спокойнее», «Бутылку с водой…», «Скорее!», «Откройте убежище!», «Где же хозяин дома?», «Чего вам? Вот я», «Синьор, не берите с собой собаку, сколько раз вам говорили». Между тем положенное число сигналов сирены прозвучало.

Следует напряженное молчаливое ожидание.

АМАЛИЯ (примирительно). Бригадир, у нас тут близко хорошее убежище… Не будем же из-за пустяков…

ЧАППА (закуривая сигарету, холодно). Если вам страшно, можете идти! Грех оставлять покойника одного. Я его покараулю! (С наслаждением курит.)

« Монахини» встают и прощаются женскими голосами.

ПОП. Мы уходим!

ПАСКУАЛИНО. Мы пошли!

Выбегают, не обращая внимания на то, что сзади у них видны залатанные брюки.

ЧАППА (заметивший это, продолжает игру, иронически). Монахини-то в штанах!

Слышны первые выстрелы зенитной артиллерии.

ЧАППА (к Дженнаро). Покойник, послушай меня: вставай и пойдем все вместе в убежище!

ПЕРВЫЙ АГЕНТ (поддавшись панике). Бригадир, не будем рисковать.

ЧАППА (упрямо). Если тебе страшно, иди!

Изредка вдали слышны глухие взрывы бомб, падающих на город. Амалияв панике прижалась к левой стене, обнимая детей, как бы защищая их. Эррикои Аделаидатоже прижались к степе.

ПЕРВЫЙ АГЕНТ (после сильного взрыва). Бригадир… (Решительно.) Я ухожу! (Убегает, за ним — второй агент.)

ЧАППА (по мере приближения взрывов, обращаясь к Дженнаро с внешним спокойствием). Эта бомба, пожалуй, поближе… Уже слышны и самолеты… А это вот пулеметы…

Еще один взрыв, ближе и сильнее.

Ага! Ага! Ну, если бомба упадет на нас, нам крышка. Это же не дом, а так, игрушка!

Бомбежка усиливается. Взрывы следуют все чаще, иногда стекла входной двери дрожат. Бригадиростается тверд и невозмутим и не спускает глаз с Дженнаро. « Покойник» еще более невозмутим и недвижим, чем он. Зенитные орудия постепенно затихают. Взрывы слышатся все реже и дальше. Наконец наступает тишина, опасность миновала.

(С чувством облегчения обращается к Дженнаро.) Выходит, ты умер взаправду: бомбы на тебя, как на мертвого, не производят впечатления…

Дженнарои глазом не моргнет.

А ты упрямый покойник! (Встает со своего стула, подходит к спинке кровати и, опершись на нее, как на подоконник, говорит, обращаясь к «покойнику».) Встань! Послушайся меня, встань, для тебя же лучше будет! (На мгновение выходит из себя и трясет спинку кровати обеими руками.) Тебе говорят или нет: встань!

Дженнароне подает признаков жизни.

(Обходит вокруг кровати и палкой поднимает край одеяла, обнаруживая под ним запасы всяких продуктов.) Смотрите-ка, сколько здесь добра-то всякого!

После паузы слышен протяжный сигнал сирены: «Отбой». В переулке возобновляются беготня и шум: «Кончилось!», «Где же Нанничелла?», «Дайте дорогу, что это за хамство?!», «Дженнарино!», «Чья это туфелька?», «Пожар вон там, внизу», «В соседнем переулке в дом попало», «Пожарные!». Слышна сирена пожарной автомашины.