Андрей Ситнянский - 100% юмора. Армия, авиация и немножко флота

Наутро все было как всегда: легкий мандраж, проклятые лямки парашюта, которые я так и не научился «подгонять» под рост, распределение по весу для взлета ( более тяжелые прыгают первыми ). Оптимизм внушало только то, что Дима уже перегнал свой «жигуль» в район приземления, и сразу после прыжка можно было ехать домой, не дожидаясь остальных.

Вывалившись из «межконтинентального» лайнера «Ан-2», я увидел, что Дима стоит возле своей новенькой машины и машет руками. Парашют раскрылся, на душе было легко и весело. Я справедливо решил, что, чем ближе к машине я сяду, тем меньшее расстояние придется брести с парашютом по пашне. При помощи клевант ( шнур с ручкой для управления парашютом ) я направил парашют, который имеет за счет выреза сзади некоторую поступательную скорость, в сторону красной «семерки». Было здорово, мужики снизу что-то кричали, Дима махал руками ( мол, лети сюда ), а я понимал, что приземлюсь совсем недалеко от красного авто и что прогулка по полю на этот раз будет недолгой.

Однако на высоте метров 80 до меня стало доходить, что прогулки по пашне может не быть вообще – я летел прямо на Димину машину. Сам Дима с изменившимся лицом уже махал руками совсем иначе, что, очевидно, значило: «Уматывай отсюда, полудурок».

Я и рад был бы отвернуть, но не мог понять, как это сделать. Потянул за левую клеванту, пытаясь уйти в сторону от машины. Парашют, казалось, «пошел» чуть влево, но все равно как-то боком продолжал лететь точно на автомобиль.

Тогда я изо всех сил потянул за правую, в надежде изменить направление движения. Оказалось, что если раньше исход приземления был не ясен, то сейчас сомнений быть не могло, я падал точно на крышу «Жигулей». До столкновения оставались секунды. Я зажмурился и… приземлился в 1 метре от правой пассажирской дверки, что, безусловно, явилось моим личным рекордом точности. Допив валидол, Дима заявил, что домой меня не повезет и что вообще таких идиотов, как я, надо возить в карете «Скорой помощи»…

Дело было на одном из северных аэродромов. Экипаж, прилетевший в командировку, расселили в одной комнате. Телевизора, впрочем, как и других благ цивилизации, в этом «Хилтоне» не было, посему на свет появился «УСВ-3» ( универсальный сжиматель времени объемом 3 литра) . Скушав все до последней капли, летчики стали рассказывать веселые истории. Утеряв бдительность, они травили политические анекдоты про Брежнева. Второй пилот решил пошутить над коллегами. Под предлогом посещения санузла он вышел из комнаты и, подарив дежурной пару шоколадок ( их выдавали на завтрак пилотам ), попросил дежурную ровно через 5 минут зайти в номер 7 и принести 3 чая и 4 кофе. Затем пилот вернулся в комнату, выслушал еще пару анекдотов про «дорогого и любимого», а затем спросил:

– Вы не боитесь последствий, ведь здесь каждая комната прослушивается особистами?

– Ха-ха-ха, – не поверили однополчане.

– Смотрите, – наклонившись к розетке, пилот громким голосом сказал: – Товарищ майор, попросите дежурную принести нам 3 чая и 4 кофе.

Народ слегка притих, а когда через 4 минуты в комнату зашла дежурная и принесла вышеперечисленные напитки, все и вовсе замолчали. Спать ложились в гробовой тишине. Проснувшись наутро, пилот решил повиниться перед друзьями и все рассказать, однако в большой комнате никого не было. Летчик выбежал в коридор и обратился к той самой дежурной, которая участвовала в розыгрыше, с вопросом:

– Где же весь экипаж?

– А их всех забрали.

– Почему же не забрали меня? – спросил пилот.

– А товарищу майору уж больно ваша шутка понравилась.

В полк приехала «высокая комиссия» из Москвы. Проверяющий потребовал отчетную документацию работы комсомольской организации эскадрильи. Эту «лабуду» на самом деле никто никогда не читает. Как и в конспектах по марксистско-ленинской подготовке, там можно было писать все, что угодно (лишь бы сверху был красочный заголовок, а под ним что-то написано) . Однако предполагаю, что комиссией был взят курс на борьбу с формализмом. В общем, полковник начал читать один из протоколов заседания, но уже через минуту, разразившись истошным криком, стал тыкать руководящим пальцем в этот «шедевр эпистолярного жанра». Мы испугались, что проверяющий вот-вот станет кататься по полу в истерике и биться головой об пол.

Сбежались все: замполит полка, три замполита эскадрильи, секретарь парткома полка и много-много комсомольских и партийных активистов. Оказалось, что гнев проверяющего вызвала информация о том, что «13 марта 1984 года комсомолец Тупицын провел беседу с комсомольцем Дураковым по вопросу профилактики употребления спиртных напитков». Полковник бушевал минут 30, пока пред светлые очи его не были доставлены пресловутые комсомольцы: лейтенант Тупицын (секретарь комсомольской организации 1 АЭ ) и рядовой Дураков ( по иронии судьбы, парень был не дурак, и уж точно – не дурак выпить) . Полковник тщательно проверил документы, потом сердито стукнул кулаком по столу и с криком: «Чушь какая-то!» выскочил из помещения.

Реальная история начала 90-х. (Тогда видеомагнитофон можно было поменять на «Ладу».)

Для наблюдения за приграничной полосой в авиационную часть было доставлено новое оборудование: видеокамера (устанавливалась на самолете) и видеомагнитофон – для воспроизведения видеозаписи (стоял в штабе) .

И вот первый испытательный полет завершен. Инженер-изобретатель и высокие военные чины собрались в зале. Подключили видик к телевизору, стоящему в комнате, и стали смотреть. Изображение было четкое, но что-то не так. Инженер попросил развернуть телевизор на 90°. Когда телевизор положили на бок, все встало на свои места. Картинка соответствовала направлению полета, и местность стала узнаваемой. «Что за фигня?» – изумились военные, на что инженер ответил: «Вы думаете, мы не понимаем, как бы развивались события, если бы мы поступили иначе? Через неделю вы бы списали камеру, сказав, что она не выдержала вибрации на посадке, и она оказалась бы у командира полка дома. Следующую списали бы для его зама и так до бесконечности. В Техническом задании мы написали, что картина должна быть развернута на 90°, жаль, телевизор пока не сделали из-за нехватки финансирования».