Вадим Михайлин - Бобер, выдыхай! Заметки о советском анекдоте и об источниках анекдотической традиции

Производное от древнегреческого ὕβρις — «наглость», «превышение пределов, положенных смертному», особенность персонажа, которая, с одной стороны, неугодна богам и карается ими, а с другой — составляет основу героического поведения.

В качестве исходного источника, поскольку толчком к созданию полноценной анекдотической серии, судя по всему, послужил более поздний кинотекст — о чем ниже.

«Гостья из будущего» (1985) Павла Арсенова; на момент съемок актрисе 12–13 лет.

«Сто дней после детства» (1975) Сергея Соловьева; на момент съемок актрисе 14–15 лет.

«Вам и не снилось» (1980) Ильи Фрэза. Здесь актриса была вполне взрослой, но девочку-подростка сыграла очень убедительно.

Один из самых показательных в этом отношении текстов — анекдот, деконструирующий популярную сказку «Волк и семеро козлят» и достаточно строго следующую оригиналу экранизацию этой сказки, осуществленную в 1957 году Петром Носовым: «Поймали семеро козлят волка и ну его месить в четырнадцать копыт. „Что вы делаете, волкиУ (исполнитель делает короткий жест пальцем вперед и вниз): — „Молчи, козел!“»

Упрощенный вариант «аудиотехнического резонера» в виде говорящего радиоприемника, который пытается призывать главного героя к порядку, но тут же наталкивается на ответную угрозу выдернуть шнур из розетки, ввел в свою анимационную ленту «В стране невыученных уроков» (1969) Юрий Прытков.

Успенский Э. Н. Крокодил Гена и его друзья / Илл. В. Алфеевского. М.: Детская литература, 1966.

Чуковский К. И. Телефон / Илл. В. Конашевича. Л.: ОГИЗ, 1935.

Чуковский К. И. Телефон / Илл. В. Конашевича. М.: Детгиз, 1956.

Две разных версии художественного оформления: Маршак С. Я. Кошкин дом / Илл. Ю. Васнецова. М.; Л.: Детгиз, 1947; Маршак С. Я. Кошкин дом / Илл. Ю. Васнецова. М.; Л.: Детгиз, 1954.

Единственная иллюстрация Ю. Васнецова, на которой фоном для Кошкиного дома является некое — явно небольшое — поселение с необходимой по сюжету пожарной каланчой, не оставляет сомнений в том, что дом стоит за его пределами, причем достаточно далеко. Да и населен этот деревянный городок, судя по экипажу приехавшего оттуда пожарного автомобиля, исключительно зооморфными персонажами.

Или «речевых шутках», см.: Доронина С. В. Содержание и внутренняя форма русских игровых текстов: когнитивно-деятельностный аспект. На материале анекдотов и речевых шуток: Автореф. дис… канд. филол. наук. Барнаул: Алтайский гос. ун-т, 2000.

Классический пример такой критики, многозначительно поданной с позиции фланера, дает фильм Николая Досталя и Андрея Тутышкина «Мы с вами где-то встречались» (1954) с Аркадием Райкиным в роли советского столичного барина, критически взирающего на маленькие безобразия, творящиеся в уездном городишке.

О мобилизационной «подкладке», лежащей в основе даже таких принципиально «искренних» и демонстративно «свободных» оттепельных кинокартин, как «Застава Ильича» (1964) Марлена Хуциева, «А если это любовь?» (1961) Юлия Райзмана, «Друг мой, Колька!» (1961) Алексея Салтыкова и Александра Митты, «Звонят, откройте дверь» (1965) того же Александра Митты, подробно см. в книге: Михайлин В. Ю., Беляева Г. А. Скрытый учебный план: антропология советского школьного кино начала 1930-х — середины 1960-х годов. М.: Новое литературное обозрение, 2020. Что уж говорить о не менее «искренних» картинах, которые своей мобилизационной природы ничуть не скрывали и среди которых также попадались и настоящие шедевры, и просто хорошо снятые, популярные у советского зрителя ленты: «Коммунист» (1957) Юлия Райзмана, «Девять дней одного года» (1962) Михаила Ромма, «Добровольцы» (1958) Юрия Егорова и т. д.

«Идет Красная Шапочка по лесной дорожке. И вдруг из куста — волчья лапа, хвать ее за шкирку. „Куда идешь?" — „К бабушке". — „А что несешь?" — „Пирожки". — „А пирожки во что завернуты?" — „В газету". — „Ну, давай сюда газету, а сама иди, иди…"» Приведенный ранее анекдот про Волка, который бегал от Красной Шапочки, может быть позднейшим развитием именно этого сюжета.

К 1969 году вышли уже две короткометражки из этой серии — «Винни-Пух и медовое дерево» (1966) и «Винни-Пух и день забот» (1968). Сюжет первой совпадает с сюжетами двух первых лент Ф. Хитрука.

В первом выпуске мультсериала пчелы живут именно в улье, стоящем на верхушке дерева.

Которое также потенциально весьма разнообразно. Скажем, человек, который не знает анекдота, может сказать, что знает, и тем самым сорвать нежелательную коммуникативную ситуацию, продемонстрировав — или не продемонстрировав — при этом собеседнику свое нежелание в ней участвовать. И наоборот, человек, который знает этот анекдот, может сказать, что не знает, с тем чтобы в дальнейшем получить ситуативную выгоду, связанную с тем, что собеседник может проявить себя, не подозревая о том, что зрителя интересует отнюдь не сам анекдот, и так далее.

Подробнее о позднесоветской традиции черного юмора см.: Лурье М. Л. Пародийная поэзия школьников // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика, http://www.ruthenia.ru/folklore/luriem5.htm(дата обращения 01.04.2020); Борисов С. Б. Эстетика «черного юмора» в российской традиции // Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика. http://www.ruthenia.ru/folklore/borisov7.htm(дата обращения: 01.04.2020).

Подробнее о «Служебном романе» как энциклопедии советской интеллигентской сексуальности см.: Михайлин В. Ю. Единство личных и общественных интересов: Эстетика подглядывания в «Служебном романе» Эльдара Рязанова // Маски приватности, маски публичности: Интерпретация культурных кодов 2019. Саратов: ИЦ «Наука», 2019. С. 18–49. Исполняемая Новосельцевым песня действительно отсылает к контекстам, связанным скорее с агрессией, унижением и насилием, чем непосредственно с эротикой: «Тихо в лесу / только не спят дрозды. / Завтра дрозды получат пизды, / вот и не спят дрозды I Тихо в лесу, / только не спит енот. / Енота жену ебет бегемот, / вот и не спит енот» — и так далее.

Этот анекдот я слышал в конце 1970-х. И наверняка не я один.

Для тех, кто не жил в СССР. «Завтрак туриста» — дешевые консервы невысокого качества. Самый распространенный и доступный в советской провинции вариант — переваренная рисовая или перловая каша с рыбным наполнителем и томатной заливкой. Существовали и другие разновидности — некое подобие тушенки, мясо с капустой (ленивые голубцы), гречневая каша с мясом. Но в 1970-1980-х годах никаких других «Завтраков», кроме пахнущей второсортной рыбой размазни, я в саратовских магазинах не видел.