Алексей Давтян - Исторические анекдоты

Знаменитую детскую сказку «Алиса в Стране Чудес» написал известный английский математик Льюис Кэрролл.

Прочитав эту сказку, королева Англии Виктория пришла в восторг и приказала немедленно купить для нее все сочинения Кэрролла. Каково же было удивление и разочарование королевы, когда оказалось, что это труды по высшей математике.

Однажды молодой ученый попросил Льва Давидовича подарить ему книгу с остроумной подписью. Ландау написал: «Аспиранту Ширману с остроумной подписью. Ландау».

Однажды мать Петра Лебедева – будущего великого физика, а тогда еще студента – получила от сына странное письмо: «А у меня новорожденная: кричит, бунтует, ничьего авторитета не признает. Я, слава богу, уже оправился, совершенно здоров и хожу в институт. Крестным был профессор Кундт, он пришел в некоторое взвинченное настроение, когда я преподнес ему новорожденную…» Лишь дочитав письмо до конца, взволнованная мать узнала, что речь шла не о ребенке, а о «идее относительно электричества».

Чтобы убедить неискушенного читателя в справедливости гелиоцентрической модели Солнечной системы, Михаил Васильевич сочинил стихи, в которых Коперник и Птолемей ведут научный спор за обеденным столом. Арбитром в споре выступает… повар, поддерживающий точку зрения Коперника:

Портрет Д. И. Менделеева в мантии профессора Эдинбургского университета. Репин И. Е.

У великого химика Менделеева было необычное увлечение – он любил делать чемоданы. Однажды, когда ученый пришел в магазин купить необходимые материалы, один из покупателей спросил хозяина магазина:

– Кто этот бородач?

– О, это очень известный человек. Его все знают, – ответил хозяин. – Прекрасный мастер чемоданных дел господин Менделеев.

Как и многие другие ученые, Теодор Моммзен был весьма рассеянным человеком. Однажды, когда он собирался выйти погулять, его домработница сказала ему:

– Господин профессор, вы неправильно надели шляпу. Надо наоборот.

– Не говорите глупости, – сказал Моммзен, – откуда вы знаете, в какую сторону я пойду.

Моммзен не позволял проводить у себя дома электричество и работал при свете керосиновой лампы. Как-то во время его отсутствия жена все же провела электрическое освещение.

Моммзен был очень недоволен.

– Для чего это? Я все равно буду работать при свете лампы.

– Я не возражаю, – ответила жена, – но ты всегда ищешь спички, чтобы зажечь лампу, и нервничаешь, когда их нет под рукой. А теперь ты включишь свет и сразу их найдешь.

– Правильно, – ответил Моммзен, – теперь мне ясно, что и от электричества может быть польза.

Вальтера Нернста раздражала традиция называть единицы измерения физических величин именами знаменитых ученых.

Однажды Нернст заметил:

– Предлагаю новую единицу для измерения скорости перехода жидкости из одного сосуда в другой – «фальстаф».

Так звали шекспировского персонажа, большого специалиста по употреблению английского эля.

Ньютон отличался рассеянностью. Однажды он собрался пообедать и попросил служанку накрыть на стол в гостиной. Однако в это время настолько увлекся одной задачей, что совсем забыл и про голод, и про обед.

Пока ученый был занят в своем кабинете, к нему пришел посетитель. Посетитель так долго ждал, когда хозяин дома освободится, что не вытерпел и съел его обед, оставив на тарелке лишь кости. Наконец Ньютон появился в гостиной, направился было к столу, но, увидев пустую тарелку, воскликнул:

– Так я, оказывается, уже перекусил!

Один посетитель лаборатории Ньютона в разговоре с ученым усомнился в христианской доктрине о воскрешении мертвых.

– Как это может быть, что из праха будут восстановлены прежние тела, разве такое возможно? – спросил он.

Ньютон взял горсть мелких железных опилок, смешал их с землей и спросил:

– Можете ли вы выбрать железо из этой смеси?

Посетитель недоуменно пожал плечами.

Ученый поднес к смеси магнит: началось движение, послышался легкий шелест, и опилки устремились к магниту.

– Тот, кто сообщил такую силу бездушному камню – неужели он не сможет совершить большего чрез наши души, когда им придет время облечься в прежние, но обновленные тела? – спросил Ньютон.

– Я уверен, что чудесное устройство космоса и гармония в нем могут быть объяснены лишь тем, что космос был создан по плану всеведущего и всемогущего существа, – заключил великий ученый.

Ученый в своем кабинете. Вейк Т.

Оппенгеймер, один из создателей атомной бомбы, писал великолепные стихи. Однажды его коллега, немецкий физик Макс Борн, обратился к нему со следующими словами:

– Удивляюсь, как можно сочетать настолько противоположные вещи, как поэзия и наука. В науке мы стремимся сделать так, чтобы все, что было не ясным никому, стало понятным для всех, а в поэзии все наоборот.

Оствальд иллюстрировал модную в его время гегелевскую «философию духа» так:

– Представьте себе, что англичанину, французу и немцу поручат описать свойства верблюда. Как они поступят? Англичанин отправится в Африку, застрелит верблюда, сделает из него чучело и выставит в музее. Француз отправится в Булонский лес и, не встретив там верблюда, усомнится в его существовании. А немец закроется в своем кабинете и будет конструировать свойства этого животного.

Теория электролитической диссоциации шведского физико-химика Сванте Августа Аррениуса была скептически встречена научным сообществом. Единомышленник Аррениуса Вильгельм Оствальд отвечал критикам так:

– Вы говорите, что вам трудно это понять, а представьте, каково было Аррениусу это открыть!