Г. Хазан - Анекдоты

– Пока ты спал, Володя, приходил Бонч-Бруевич и забрал их для музея революции.

– Наденька, опять кто-то в газон насгал! Сколько газ говогил: за этими ходоками надо следить!

– Никаких ходоков не было, Володя. Приходил только Алексей Максимович…

– Так это Алексей Максимович! Экая глыба! Экий матегый человечище!

Из ответа на письмо, присланное в редакцию молодежной газеты:

«Дорогая Катя, ты не должна отчаиваться. Вот Надежда Константиновна уж на что мордоворот была, а какого парня отхватила!»

– Все работаете, Владимир Ильич. Отдохнули бы, поехали за город, с девочками.

– Вот именно, батенька мой, с де-воч-ка-ми! А не с этой политической проституткой Троцким!

В 1920 году получил рабочий за хорошую работу «награду» – портреты Ленина и Троцкого. Приходит в голую пустую комнатку с тюфяком на полу и одним гвоздем в стене и размышляет: «Ленина повесить, а Троцкого поставить к стенке, или лучше повесить Троцкого, а к стенке

– Ленина?»

Дзержинский, утомившись после бессонной ночи в ЧК, прикорнул, сидя на стуле. К нему тихонечко подкрался Ленин и – хлоп по кумполу! Тот встрепенулся:

– А?!

– Хег на! Пговегка геволюционной бдительности!

Ленин звонит Дзержинскому:

– Феликс Эдмундович! Очевидные пгоиски контгеволюции! Завтга субботник, а у меня надувное бгевно спегли!

На выставке висит картина «Ленин в Польше». На картине шалаш, из которого торчат две пары голых ног – мужские и женские.

– Это шалаш в Разливе, – объясняет гид.

– Ноги принадлежат Дзержинскому и Крупской…

– А где же Ленин?

– Ленин в Польше.

Ленин звонит Дзержинскому:

– Феликс Эдмундович! Вчера какой-то козел кроссовки у меня стащил!

«Неужели догадался?» – подумал Дзержинский, поглаживая бороду.

Ленин с Крупской сидят и пьют чай. Вдруг на лестнице раздался страшный грохот и лязг.

– Наденька, кажется, в пгихожей упал несгогаемый шкаф…

– Нет, Володя, это железный Феликс на перилах катается.

– Наденька, у меня к тебе пгосьба! Когда я умгу, пусть мой член отгежут и похоронят отдельно!

– Что за странная просьба, Володя?

– Магтов скажет: «Ленин умег, и *** с ним!» – и будет, как всегда, в когне непгав!

Часы с кукушкой – каждый час выезжает Ленин на броневике, простирает руку и говорит: «Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики… ку-ку!»

Воспоминания старого большевика:

– Владимир Ильич очень хорошо конспирироваться умел. Идет он, бывает, по Лондону, Вене или еще где, мимо идут люди, смотрят на него и думают: «Вот идет серый, неприметный человечек… А убей его, и не будет никакой Октябрьской революции!»

Владимир Ильич заработался за-полночь, оторвался от бумаг…

– Наденька?

– Надю-ю-ша?

– Надя?

– Надежда!

– Надежда Константиновна!

– Крупская!

– Крупа!!

– Спит, сука…

Приходит как-то домой пьяный Владимир Ильич и Феликс Эдмундович. Ильич стучится в дверь:

– Надежда Константиновна, открывайте!

– Не открою, Владимир Ильич, вы пьяны.

– Феликс, ломайте. Феликс ломает. Стучится Ленин на кухню:

– Надежда Константиновна, жрать давайте.

– Не дам, Владимир Ильич, вы пьяны.

– Феликс, ломайте. Феликс ломает. Поели они.

– Надежда Константиновна, давайте.

– Не дам, Владимир Ильич, я еще девочка.

– Феликс, ломайте.

Приходят как-то к Ленину ходоки из деревни:

– Владимир Ильич! Сними продразверстку, с голодухи всю траву уже поели, скоро мычать начнем.

– Неправду, неправду говорите: мы давеча с Феликсом Эдмундовичем бочку меда съели и ничего – не жужжим!

Вовочка сильно обижался, когда его называли дураком набитым.

– Почему набитый? Чем набитый? – недоумевал он. «И действительно, чем?» – думаешь всякий раз, проходя мимо Мавзолея…

Заходит Феликс Эдмундович:

– Владимир Ильич, к вам ходоки…

– Откуда, Феликс Эдмундович?

– Кажется, из-под Саратова.

– К черту, к черту, Феликс Эдмундович! Третью кепку съели…

Ленин с Дзержинским справляют малую нужду за углом Кремлевского дворца…

– Феликс Эдмундович, а почему это у меня журчит, а у вас нет?

– А это потому что вы ко мне в сапог, а я к вам в карман.

– О, боже, мои «Апрельские тезисы»!

Дзержинский и Бонч-Бруевич поспорили на тему; что лучше иметь: жену или любовницу. Железный Феликс говорит, что любовницу, а БончБруевич стоит на том, что жену. После продолжительного и безрезультатного спора обращаются к Ленину:

– Ильич, рассуди нас!

– И ты, Феликс, неправ, и ты Бонч-Бруевич…

– ?????

– Лучше иметь и то, и другое.

– ?!?!?!?!?!

– Жене сказал, что пошел к любовнице, любовнице сказал, что пошел к жене, а сам взял книжки, залез на чердак и учиться, учиться и учиться.

– Товарищи! Революция отменяется!

– Почему?

– Товарищ Дзержинский на рыбалку уехал.

– А что, без Дзержинского нельзя?

– Да без него-то можно, без «Авроры» никак…

Троцкий запер двух главных большевиков в броневике.

– Тук-тук! Троцкий, открывай!

– Отвали!

– Тук-тук! Троцкий, открывай, кому сказал!!

– Заткнись!

– Тук-тук! Троцкий, открывай, хуже будет!!!!

– Пошел ты…

– Товарищ Дзержинский, отдирайте фанеру!

Когда Сталина похоронили у кремлевской стены, на его могиле появился венок с надписью: «Посмертно репрессированному от посмертно реабилитированных».

Мужик из Волгограда нарушает правила в Тбилиси. Его останавливает гаишник, они беседуют, уже почти подружились.

– А ты аткуда, дарагой?

– Из Волгограда. Гаишник достает дырокол:

– Сталинград! Сталинград! Сталинград!

В Музее Революции стоит посетитель перед портретом матери Сталина, качает головой и сокрушительно вздыхает:

– Ай, ай, ай! Надо же, такая на вид симпатичная женщина! И чего бы ей вовремя аборт не сделать?

После переименования Сталинграда в Волгоград с того света пришла телеграмма: «Согласен, Иосиф Волгин».

Папанин пригласил Сталина к себе на дачу. Показал ему фонтан, бассейн, всю роскошь. Потом усадил за стол, как следует угостил.

– Ну, как вам понравилась моя дача?

– Хорошо, только у входа вывески «Детский сад» не хватает.

Маршал Жуков выходит из кабинета Сталина после совещания и цедит: «У, жопа усатая!». Поскребышев услышал, донес Сталину. Сталин вызывают Жукова обратно.