Терри Пратчетт - Эрик

Над водой разнеслись голоса:

– Направь вот этот конец корабля, да, да, вот этот, который острый, вон в ту сторону, сержант.

– Слушаюсь, сэр!

– И не ори. Я тебе что, приказывал орать? И почему вы так любите драть глотки? Ладно, ты тут распоряжайся, а я пойду прилягу.

Ринсвинд побрел по берегу обратно.

– Беда в том, – рассуждал он, – что все мы испытываем надежды, говорим, что хуже не будет, а нет «хуже» и «лучше», есть только «сейчас». И все идет как идет. Но что толку говорить ему об этом? У него скоро и так будет забот полон рот.

Эрик, вдруг оказавшийся за спиной у Ринсвинда, шмыгнул носом и заметил:

– Это была самая грустная речь, что я когда-либо слышал.

А эфебская и цортская армии продолжали горланить вокруг своих праздничных костров.

– …Вышел Ахилл на крыльцо…

– Ну и ладно… – сказал Ринсвинд. – Пошли домой.

– Кстати, ты не обращал внимание на забавное сходство между вами? Вы с ним очень похожи, – промолвил Эрик, когда они зашагали дальше по песку.

– Что ты имеешь в виду?

– Переставь местами слоги в Виндринссее – получишь Ринсвинд. Кстати, в переводе с какого-то ныне мертвого языка это имя означает «Поднимающий Ветры».

Ринсвинд удивленно воззрился на юношу.

– Он что, мой предок?

– Кто знает, – откликнулся Эрик.

– Ого. Но имечко так себе, я бы предпочел, чтобы ты его больше не переводил. – Ринсвинд тщательно обдумал сообщенные Эриком факты. – Что ж, жаль, я не знал этого раньше. Иначе бы строго-настрого запретил этому Виндринссею вступать в брак. Не говоря уже о том, чтобы посещать Анк-Морпорк.

– Анк-Морпорк, наверное, еще и не построили…

Ринсвинд попробовал щелкнуть пальцами.

Все опять завертелось.

Астфгл откинулся на спинку кресла. Интересно, что за приключения ожидают этого Виндринссея?

Дело в том, что боги и демоны живут вне времени и для них все происходит одновременно. Разумеется, это должно бы означать, что они знают обо всем, что произойдет, поскольку оно в некотором роде… уже произошло. На самом же деле они этого не знают. Реальность очень велика, и в ней происходит много всякого интересного, так что пытаться ухватить все факты разом – это все равно что пользоваться очень большим видеомагнитофоном, у которого нет кнопки «стоп» или счетчика ленты. Проще подождать и посмотреть, что будет.

В один прекрасный день он, Астфгл, обязательно вернется к истории Виндринссея.

Тогда как здесь и сейчас (насколько это возможно – использовать данные слова в области, расположенной вне пространства и времени) дела шли не лучшим образом. Эрик оказался более симпатичным, чем это было приемлемо. А еще он, похоже, изменил ход истории, хотя этого просто не могло быть; единственное, что можно сделать с ходом истории, – это его облегчить.

В общем, необходимо было предпринять какие-то кардинальные меры. Сотворить что-нибудь по-настоящему душераздирающее.

Правитель всея преисподней вдруг осознал, что дергает себя за усы.

Основная проблема со щелканьем пальцами заключается в том, что никогда не знаешь, к чему это приведет…

Вокруг Ринсвинда царила абсолютная чернота. Это было не просто отсутствие света. Это была темнота, которая наотрез отрицала саму возможность, что свет когда-либо существовал.

Его ноги безвольно болтались. Похоже, он плавал в воздухе. И не хватало чего-то еще. Он никак не мог понять, чего именно.

– Эй, Эрик, ты тут? – осмелился окликнуть он.

Звонкий голос, раздавшийся где-то поблизости от него, ответил:

– Да. А ты, демон, тут?

– Д-да-а.

– Где мы? Мы падаем?

– Вряд ли, – возразил Ринсвинд, у которого был опыт в подобных вещах. – У нас в ушах не свистит ветер. Когда падаешь, в твоих ушах обязательно свистит ветер. Кроме того, перед глазами у тебя проносится вся твоя жизнь, а я пока что ничего знакомого не увидел.

– Ринсвинд?

– Да?

– Знаешь, я вот говорю с тобой, открываю рот, а никаких звуков не доносится…

– Ерунда, как такое может…

Ринсвинд вдруг замолчал. Он говорил – и вместе с тем не говорил. Окружающий мир не слышал его. Но он же как-то общается с Эриком. Наверное, словам просто надоело использовать в качестве проводника эти ненадежные уши… Куда проще иметь дело напрямую с мозгом.

– Возможно, это какая-то магия или что-то в том же духе, – предположил он. – Здесь нет воздуха. Поэтому и звука нет. Малюсенькие частички воздуха вроде как стукаются друг о друга, наподобие игральных шариков. Так и рождается звук.

– Да ну? Обалдеть.

– В общем, нас окружает абсолютная пустота, – продолжал Ринсвинд. – Совершенное ничто. – Он немножко замялся, а потом сказал: – Для этого даже имеется какое-то специальное слово. Оно обозначает то, что ты получаешь, после того как ничего не осталось.

– Ага, знаю. Ты имеешь в виду счет в трактире, – догадался Эрик.

Какое-то время Ринсвинд обдумывал эту мысль. Вроде бы подходит.

– Согласен, – наконец кивнул он. – Счет. В нем-то мы и оказались. Мы в абсолютном счете. В полном, совершенном, глубоком счете.

Астфгл сходил с ума от ярости. В его распоряжении были заклинания, которые могли найти кого угодно где угодно и когда угодно, но этих людишек не было нигде и никогда. Только что он видел, как они идут по пляжу, и вдруг…

Оставались только два места, где он еще не искал.

К счастью, сначала он выбрал не то.

– Хоть бы звездочки были… – сказал Эрик.

– Во всем этом есть что-то очень странное, – заметил Ринсвинд. – В смысле, ты холод чувствуешь?

– Нет.

– Ну а тепло?

– Нет. На самом деле я почти ничего не чувствую.

– Нет ни тепла, ни холода, ни света, ни жары, ни воздуха, – подытожил Ринсвинд. – Только счет. И как давно мы здесь болтаемся?

– Не знаю. Такое впечатление, что целую вечность, но…

– Вот-вот. По-моему, времени тут тоже нет. В смысле, нормального времени. А не такого, которое отмечают люди по ходу дела.

– Ну и ну, не ожидал встретить здесь кого-либо еще, – послышался чей-то голос рядом с ухом Ринсвинда.

Этот голос отдавал театральностью, таким голосом очень хорошо… скажем, ныть, но, по крайней мере, в нем не было и следа угрозы. Ринсвинд развернулся.

Перед ним в позе «лотоса» сидел какой-то человечек с крысиным лицом. Он с подозрением рассматривал Ринсвинда. За ухом человечка торчал карандаш.

– Э-э. Привет, – поздоровался Ринсвинд. – Ты упомянул про «здесь». А где именно находится это самое «здесь»?

– Нигде. В том-то все и дело.

– Что, совсем нигде?

– Пока – да.

– Прекрасно, – вмешался Эрик. – А когда оно станет где-нибудь?

– Трудно сказать, – ответил человечек. – Глядя на вас двоих и принимая во внимание всякие разные штуки, скорость метаболизма и все такое прочее, я бы предположил, что это место станет «где-нибудь», ну, плюс-минус примерно через пятьсот секунд. – Человечек начал разворачивать лежащий у него на коленях пакет. – Бутербродика не хотите? Пока ждем?